Современный Румынский детектив

Появился старшина и протянул майору толстый пакет.

— Ага! — весело воскликнул капитан Наста. — Это должны быть фотографии!

— Разложи-ка их на столе, посмотрим повнимательнее, что это такое.

Наста достал из пакета семь фотографий большого формата. Это были портреты пяти мужчин и двух женщин. Майор Морару не колеблясь протянул руку и ваял одну из фотографий.

— Посмотри! Вот тебе и густые усы, и родинка… Отпечатать и другие снимки, а не только эти, анфас. А пока эту размножить и разослать для опознания. Я бы хотел увидеть, как он выглядит без усов, без родинки, со светлыми волосами. Срочно!

XIV

Все попытки Виктора остаться одному оказались тщетны. Но вот что он должен был признать: он, человек, не переносящий занудства, человек, привыкший распоряжаться собственным временем, хотя и безуспешно пытался избавиться от этой Элен Симонэн, которая вывела из себя Ирину, из-за чего, собственно, он и пытался от нее отделаться, вовсе не был расстроен своей неудачей.

Уже смеркалось, когда они ушли с площадки для гольфа. Потом они гуляли по выложенной камнем набережной и во время прогулки почти совсем не разговаривали. Смотри ты, она умеет даже молчать, это совсем необычно для женщины! — думал Виктор, пока они шли к гостинице. Но когда портье сказал, что чета Вэляну ушла, Виктор нахмурился. Взял протянутое ему письмо, не вскрывая конверта, сложил его пополам и сунул в карман. Извинившись перед Элен таким тоном, который на этот раз не допускал никаких возражений, Виктор договорился, что завтра они встретятся на пляже, и поднялся к себе в номер.

В письме было всего несколько слов:

«31 июля в 22.30. На берегу озера примерно в 300 метрах к северу от Морского клуба есть домик с маленькой пристанью».

Уничтожив письмо, Виктор достал пишущую машинку и принялся за работу. Где-то около двух часов ночи, устав, он собрал бумаги, закрыл машинку, положил все на место и захлопнул дверь, которая вела на балкон. Ему и в голову не пришло выйти на балкон хотя бы на минуту. Возможно, что, выйди он на воздух, он был бы кое-чем поражен. Фантазия архитектора была такова, что балконы в гостинице не были строго отделены один от другого. Разделение было, скорее, символическим и осуществлялось бетонной колонной, которая одновременно служила и опорой. Колонна оставляла возможность не слишком толстому человеку протиснуться между нею и стеной. И если бы Виктор Андрееску пожелал хоть немножко подышать ночным воздухом, он бы, наверное, почувствовал, что за колонной кто-то притаился. Но Виктор Андрееску удовольствовался тем, что закрыл дверь изнутри и задернул штору. Вскоре он уже спал.

XV

Тысячи людей вверяют свои тела солнцу. Жар от раскаленного песка пропитывает человека, растопляет его, отвлекает от всяческих мыслей, прерывает связи с собственным внутренним миром и оставляет лишь примитивное восприятие внешних сигналов: тепло, холодно, приятно, неприятно, шум, тишина…

Рядом с зарослями кустарника, в стороне от площадок, где играли дети или мужчины и женщины, изображающие из себя детей, на огромном полотенце в окружении различных туалетных принадлежностей Ирина и Элен, выделяющиеся белизной среди других загорающих, готовились встретить дневное светило. Первой появилась на пляже Ирина, несколько минут спустя вышла Элен. Они поздоровались довольно холодно, но Ирина, следуя какому-то не очень четкому побуждению, пригласила ее занять место рядом с собой. Чуть позже завязался даже разговор:

— Вы животе в самом Париже, мадемуазель?

— О нет. В пригороде. Там гораздо спокойнее. Париж; — это ад. Просто дышать нечем. А вы бывали в Пари же?

— Нет. Никогда.

— Очень жаль. Красивый город.

— Знаю. Я много читала о Париже. Многие улицы и бульвары я буквально вижу, словно они перед глазами… А ваш отец чем занимается?

— О! Папа! Он очарователен. Он инженер-химик. Вы знаете, он ужасно… как это сказать., «жалю».

— Ревнивый!

— Вот-вот — ревнивый. Ужасно. Он требует, чтобы я писала ему каждый день: что делаю, где бываю, с кем гуляю. Он прелестен…

— Он, должен быть, молод.

— Да, ему сорок девять лет.

— Гм! Он только на год старше Виктора и Серджиу. Странно, не правда ли?

— Почему?

— Да так, я подумала… Наверное, это приятно — иметь таких молодых родителей.

Элен погрустнела.

— У меня только отец… Мама умерла через год после моего рождения. С тех пор папа один, мы живем вместе. Я видела ее фотографии. Она была очень красивая, да, да, очень красивая… Наконец! Вот и мсье Виктор!