Современный русский детектив. Том 2

— Да, если бы не было возни вокруг следствия по убийству сержанта. Конечно, ОВО, а именно Николаев к следствию отношения не имел. Следовательно, покровители Иванцова или Гуляева, это сейчас не имеет значения, существуют в самом УВД. Отсюда незаинтересованность управления в раскрытии преступления. Интересующий же нас Николаев помогал твоему расследованию. Не думаю, что он это делал лишь ради твоих прекрасных глаз, — Люба вспыхнула до корней волос. Нечитайло продолжала:

— Теперь о самом убийстве. Те, кого я подозреваю в махинациях с фруктами… а я подозреваю Гуляева, Разинскую, кого-то из ОВО, кого-то из УВД, имена называть пока воздержусь, вот кто был заинтересован в убийстве Иванцова, вот кто боялся, что честное расследование обстоятельств этого преступления неминуемо приведет к расследованию другого, уже хозяйственного преступления. А вообще закругляйся ты здесь, поезжай домой, в Москве заедешь к Быкову, посоветуешься. А Феликс… Пусть он к тебе чистым придет, если сможет, — задушевный тон вдруг пропал, и она продолжила. — Здесь самое ценное — оригинал документов. Это собственноручно отдай прокурору, больше никому. Видно, и мне скоро домой. Соскучилась я по своим шалопаям.

Люба удивленно посмотрела на невзрачную, угрюмую женщину — это кого же она имеет в виду? Неужели у нее есть дети?

XXIV

Люба сникла. Сидела грустная, отчужденная. Феликс боялся начать разговор. Но ехать в таком напряженном молчании, под перестук дождя по крыше «жигуленка» было слишком томительно, невозможно. Это было зловещее безмолвие пропасти, куда вот-вот рухнет и его любовь, и сама его жизнь. О, как теперь, именно теперь хотел он жить, любить, стать тем человеком, каким был еще несколько лет тому назад. Он хотел чуда и понимал, как в один пасмурный день вдруг понимает, что не бывает на свете чудес, неизлечимо больной, давно обреченный человек.

— Невероятно… Не хочу… — вдруг произнесла она, отозвавшись на свою мысль.

Феликс сразу повернулся к ней, чтобы спросить, о чем она, сказать ей что-то, но слова застряли в горле. Он вдруг увидел в зеркальце стремительно настигающий их грузовик. «КамАЗ» шел на бешеной скорости. Как он мог не заметить его раньше, ужаснулся Николаев, понимая, что громада надвигается так быстро, что от столкновения не уйти.

— Люба! — крикнул Николаев, — Люба! — Резко крутанул руль вправо.

Люба глухо вскрикнула.

Через кювет машину выбросило в степь.

Виртанен успела закрыть голову руками, согнулась в три погибели, у нее мелькнула мысль: «Только бы не лицом в стекло». Она сильно ударилась плечом о дверцу и тут же почувствовала на себе тяжесть Феликса — его швырнуло на приборный щиток. Но тут машину бросило влево. Люба увидела, как Николаев несколько раз ударился головой о дверцу, она с треском распахнулась, и Феликс вылетел из машины. Люба повисла на руле.

Виртанен судорожно дернула правую дверцу — ее заклинило, вылезла из машины через левую и бросилась к лежащему ничком Николаеву. Дрожащими руками, не чувствуя собственных ушибов и ссадин, она ощупала его голову и попыталась перевернуть его на спину. Феликс приподнялся сам, встал на колени и тихо хрипло сказал:

— Вот и по мою душу пришли…

Он смотрел туда, в степь, где несся едва не убивший их «КамАЗ». Нет, номер грузовика не был залеплен грязью. Он был тщательно укрыт спущенным с кузова брезентом, и кто-то для надежности закрепил этот брезент о крюки бортов…

Люба начала громко истерически икать. Она села в мокрую траву, не в силах остановить икоту. У Николаева с края губы текла кровь.

— Это по мою душу пришли… — повторил он. — По мою и по твою, по наши с тобой души, Любочка.

Она вытерла ладонью алую струйку с его подбородка. Он приник к ее плечу. Она обняла его голову, прижала к своей груди. Он слышал, как у его щеки бьется ее сердце.

— Я люблю тебя, — зашептала она. — Милый, книжный мой человечек… Бедный мой, как тебе плохо… Я никогда не брошу тебя…

Он поцеловал ее и прошептал в ответ:

— Больше мне ничего не надо…

И, крепко обняв, поднял ее с земли.

— Скорее в машину, нам нельзя оставаться здесь. Они могут вернуться.

Она снова вытерла кровь с его лица. Он взял ее на руки и отнес в машину.

Мотор не заводился.

— Нам нужно уходить как можно скорее, — сказала она ему твердо. — Бросай машину, пойдем пешком.

— Ты с ума сошла… — отмахнулся он и снова вернулся к раскрытому капоту.

— Они вернутся… — проговорила она ему вслед.

— У меня есть оружие, — ответил он. — Не бойся.

— Ты взял пистолет?!!

— Да. Еще собираясь в Рыбачий. Я не исключал встречи с Иванцовым.

Николаев вел машину, от усталости у него тряслись руки.

— Феликс, на нас, наверное, страшно смотреть, мы неимоверно грязные.

Он повернулся к ней и улыбнулся широкой счастливой улыбкой.

— Едем ко мне, Люба. У нас как раз дали горячую воду. Месяц не было, — и серьезно добавил — Не надо тебе сегодня в гостиницу, Любаша.

— Да, — ответила она тихо и как-то покорно откинула голову на спинку сиденья…

— Есть хочешь?

Она кивнула.

— Тем более… — бросил он.