Современный русский историко-фантастический роман

Говоря о традициях и влиянии отечественной фантастики на русский историко-фантастический роман 90-х годов XX века, нельзя пренебрегать и мощным воздействием на него переводной литературы, прежде всего, послевоенной американской фантастики. В произведениях русских писателей можно встретить следы влияния книг таких признанных мастеров жанра, как Гарри Гаррисон и Пол Андерсон. В творчестве последних немало места занимают сочинения на исторические сюжеты. Гаррисон дал яркие образцы «альтернативной истории» («Эдемская» трилогия, «Время для мятежника»), на стыке «альтернативной» и «криптоистории» написана «Фантастическая сага». Большое значение для становления русской исторической фантастики 1990-х имело и знакомство писателей с циклом Андерсона о Патруле Времен. Мотив спасения земной цивилизации от угрозы искривления русла реки Хронос становится основой для фабулы многих русских историко-фантастических романов последнего десятилетия.

Глава 2 Романы «альтернативной истории»

1

Как это видно из предыдущей главы, историческая фантастика занимала определенное место в общей массе русского фантастического романа XIX и XX веков. Однако подлинный расцвет этой разновидности наступил лишь в 90-е годы XX века. Для этого было несколько причин, главная из которых — освобождение писателя от всевозможных идеологических догм и табу.

В условиях тоталитарного общества с его «единственно верной» марксистско-ленинской идеологией и «материалистическим пониманием» истории любая попытка пересмотра уроков Клио воспринималась как покушение на основы системы. Истории в «сослагательном наклонении» не было места в советской фантастике. Вспомним показательный пример с полемикой вокруг рассказа Д. Биленкина «Проба личности» (1978), в котором описывался суд группы школьников из будущего над компьютерным фантомом Ф. В. Булгарина. Когда известный литературовед В. П. Мещеряков робко попытался призвать фантаста к объективному анализу жизни и деятельности печально знаменитого русского писателя, то незамедлительно последовала реакция властей. В журнале «Коммунист» была опубликована реплика «Осторожно с историей!» (статья Мещерякова называлась «Осторожно с фантастикой»), где в резкой форме давалась отповедь всем тем, кто желал как-то по иному взглянуть на ту или иную фигуру российской истории, подкорректировать сложившиеся стереотипы. После этого почти десять лет имя Булгарина упоминалось с оглядкой на партийную цензуру и обязательно только в негативном контексте.

Годы «перестройки» и последовавшие за ними события начала 90-х годов XX века стали для многих деятелей литературы, в том числе и для фантастов, водоразделом, резко разграничившим две эпохи. Распад сверхдержавы, рецидивы «рыночной экономики» и эпохи первоначального накопления капитала, утрата идеологических ориентиров и прежних нравственных ценностей послужили поводом для переосмысления всей предыдущей истории России. «Как мы пришли к этому? Почему? Можно ли было избежать всех нынешних событий?» — такими вопросами задавались многие из авторов, начавших писать историческую фантастику.

На наш взгляд, можно назвать несколько побудительных мотивов, заставивших различных писателей-фантастов обратиться к историческому жанру. Здесь не последнюю роль играет возраст автора. Условно мы выделили бы здесь три группы.

К первой относятся писатели старшего поколения, т. е. те, которые перешагнули полувековой рубеж. Эта группа относительно немногочисленна. Самыми яркими её представителями являются Кир Булычев (И. В. Можейко) и В. Звягинцев. Профессиональный историк (как, впрочем, и многие другие авторы исторической фантастики), Булычев был свидетелем многих важных событий в истории СССР и даже отчасти был к ним причастен. Почти то же можно сказать и о Звягинцеве, по профессии военном. Принципы их подхода к истории отличаются глобальностью. Их интересуют не частные аспекты, а целостный охват всего исторического пути, пройденного Россией за последние полтора века. Побудительным мотивом для написания Булычевым и Звягинцевым их историко-фантастических произведений стал стойкий антикоммунизм, лично выстраданный писателями. Именно на нем базируются эпопеи «Река Хронос» и «Одиссей покидает Итаку».