Современный русский историко-фантастический роман

В целом же использование Валентиновым в своих текстах «чужого» слова, литературных реминисценций является принципиальным для поэтики «Ока Силы». Например, вся вторая трилогия построена на принципиальной полемике писателя с романом М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Она ведется по двум пунктам. Во-первых, в связи с образом Мастера, ибо у Булгакова почти нет предыстории этого образа, не показано становление и развитие личности и характера писателя-творца, настоящего, еще не сломленного НКВД и психиатрической лечебницей. Второе и главное — Валентинов полагает, что никаких компромиссов с нечистью не может быть — даже ради спасения любимого. Маргарита лишь до последнего решающего момента ни о чем не просит Воланда. Когда ей это позволили, героиня все-таки обращается с просьбой к злому духу. Виктории, или Нике глава злых сил предлагает взаимовыгодное соглашение. Однако героиня Валентинова понимает, что подобный шаг будет предательством по отношению к людям и силам добра, поверившим и помогавшим ей. Отсюда ответ Ники: «Я никогда и ни о чем вас не попрошу!».

Впрочем, произведения М. А. Булгакова служат не только материалом для полемики. Созданные в сложный для страны исторический период, они зафиксировали определенные бытовые и психологические особенности времени. К тому же Булгаков выведен в качестве одного из персонажей второй трилогии, названный в ней Афанасием Михайловичем Бертяевым. Важным для становления характеров главных героев становится эпизод посещения ими пьесы Бертяева-Булгакова «Батум», посвященной юности Иосифа Сталина. Валентинов дает оригинальную трактовку-пересказ этой революционной драмы, говоря о том, что «Батум» — это отнюдь не раболепное пресмыкательство перед вождем, а попытка психологического анализа его характера. Одновременно у героя, Сергея Пустельги, открываются глаза на произвол органов НКВД, замаскированно, под личиной жандармов обличаемых в пьесе Бертяевым.

Глубоко были усвоены и творчески переосмыслены фантастом и материалы, связанные с преподобным Сергием Радонежским, величественный образ которого появляется во второй и третьей трилогии. Основным источником было житие, написанное древнерусским книжником Епифанием Премудрым. Однако оттуда был взят, прежде всего, фактаж. Валентинову более близка трактовка образа средневекового святого, данная русским мыслителем начала XX в. П. Флоренским. Он приблизил к нам основателя Троице-Сергиевой лавры, сделал его более доступным пониманию современного человека. Так и у Валентинова Варфоломей Кириллович (мирское имя Радонежского чудотворца) не совсем тождественен святому Сергию. Он вынужден вершить свою миссию в совершенно иных условиях, чем шесть веков назад. Это время всеобщего безверия. И помогает он людям, исходя из его критериев, «нецерковным», далеким от религии. Однако люди эти, сами того не осознавая, служат святому делу. Потому и благословение Сергия на них. Глубоко символичной в этой связи становится картина явления одному из героев эпопеи чудотворной иконы Сергия с учениками, на которой Николай Лунин видит всех тех, кто уже погиб за правое дело или продолжает бороться с силами зла.