Современный шведский детектив

— Но в чем же дело?

— Она вошла вот здесь. — Врач прикоснулся к своему затылку, показывая, где именно. — На ощупь нижняя часть затылка мягкая, кость начинается чуть выше.

В этот-то стык и угодила пуля. Он… Кстати, кто он та кой?

— Бенгт Турен. Комиссар уголовной полиции.

— Вот это да! — У врача отвисла челюсть. В самом прямом смысле.

— Вы что же, не знали? — удивился Хольмберг.

— Нет. Не знал. Мне сказали только — срочное обследование. В больнице все вверх дном, сами видите. Катастрофа на шоссе…

— Да, катастрофа… И все же? Что с Бенгтом? Как он?

— Пуля вошла в мозг тут, на уровне ушей… сзади. — Он похлопал себя по затылку. — Здесь находится гипоталамус. Погодите. — Врач вытащил из кармана листок бумаги и сделал набросок. — Итак, заштрихованная область — это гипоталамус. Здесь, в так называемом центральном отделе мозга, расположены жизненно важные центры. Пока они исправны, человек остается человеком. В частности, именно этот участок управляет бодрствованием и сном. Насколько я могу сейчас судить…

Он умолк, потер подбородок.

Ни Хольмберг, ни Улофссон его не торопили.

— Трудно, когда не можешь сказать ничего определенного, но, все же, основываясь на результатах осмотра раны и рентгеновских снимках, я склонен допустить, что… скажем, центр бодрствования весьма серьезно поврежден, а может быть, даже полностью выведен из строя.

— То есть? — деревянным голосом произнес Улофссон.

— То есть он будет находиться в коматозном состоянии вплоть до конца.

— Как долго… это… протянется? Врач едва заметно покачал головой.

— Не имею ни малейшего представления. Сколь угодно долго. А впрочем, может быть, я ошибаюсь. Запомните: может быть. Повреждения необязательно опасны для жизни. Просто, насколько я могу судить, ему уже давно полагалось умереть.

— Но разве нельзя его оперировать? — спросил Хольмберг.

— Если задет мозговой центр, то… — Врач развел руками.

Они поняли.

— Но пока ничего еще не решено.

5

Казалось, ночи не будет конца.

Обратно, на Мортенс-Фелад и Судденс-вег.

Улофссон тронул дверь — не заперто.

Оба чувствовали безграничную усталость, апатию, словно из них выпустили воздух, и вместе с тем им очень хотелось что-то предпринять.

Поймать виновного — вот что целиком занимало их мысли.

Поймать преступника — вот что еще имело значение.

Буэль они нашли в кухне Туренов.

— Соня спит, — сказала она. — Ей дали успокоительное и сделали укол снотворного.

Глаза у Буэль были красные: не то от слез, не то от недосыпу. И выглядела она маленькой и усталой.

Плакала, что ли? — размышлял Севед. Из-за Бенгта? Из-за Сони? Или из-за того, что на месте Турена мог оказаться он сам? Едва ли он когда-нибудь узнает, о чем она плакала.

— Ну, как он? — тихо спросила Буэль.

— Жив. Во всяком случае, пока. Только… Все очень сложно и запутанно. Я потом объясню. Но, — Севед покачал головой, — похоже, он вряд ли выкарабкается.

Хольмберг тяжело вздохнул и почувствовал, что страшно хочет спать.

Во рту какой-то мерзкий привкус, и в горле скребет, когда глотаешь. Все вокруг подернулось красноватой дымкой и подозрительно качалось.

Крайнее переутомление…

— Где НП? — спросил он.

— В управление уехал.

— Он ничего не говорил? Ну, на случай, если задержится там?

— Говорил. Велел вам ехать к нему. Который час?

— Пять минут третьего.

— Я останусь здесь, — решительно объявила Буэль.

— Ладно, — согласился Севед.

— А ты где будешь ночевать?

— Он ляжет у нас на диване, — распорядился Хольмберг. — И вообще, если мы хотим завтра быть в форме, нечего всю ночь мыкаться. Заночуешь у нас.

— Хорошо. Но ведь тебе утром на работу, Буэль. Как же ты пойдешь?

— Позвоню и объясню, что произошло. В случае чего возьму выходной.

— О'кей. Только бы все уладилось.

— Да уж. Ну, поезжайте.

6

Севед Улофссон сел за руль, и машина покатила тихими, пустынными улицами ночного Лунда.

— Интересно, выключили мы перед уходом свет? — тщетно вспоминал он.

Хольмберг даже не удостоил его взглядом.

— Я имею в виду… счет за электричество…

— Да брось ты, в конце-то концов!

7

В кабинете начальника полиции их угостили кофе. Дежурный по управлению сам вызвался сварить. Кофе получился не бог весть какой, но приятно сознавать, что о тебе заботятся.

— Я тут посидел, подумал, — сказал НП, — все взвесил и пришел к выводу, что одним нам не справиться.

— Угу, — машинально буркнул Улофссон.

— Поэтому я запросил помощь из Стокгольма. Завтра Центральное управление пришлет своего сотрудника.

— Кого же?

— Пока неизвестно. Между прочим, еще вчера вечером, когда убили Фрома, я предлагал обратиться за помощью. Ведь дело очень серьезное. А теперь и подавно. Но Бенгт вчера отказался.

— Позавчера.

— Что?

— Сегодня среда.

— Да-да, конечно. Верно. Но как я уже говорил, он отказался. Полагаю, из местного патриотизма. Если б он не возражал, может, нынче вечером ничего бы не случилось.

— Какой, черт побери, смысл об этом говорить, — сказал Хольмберг и мысленно послал к дьяволу и начальника полиции, и стрелков из-за угла, и Центральное управление, и себя самого.

Глава седьмая

1

Обещанный сотрудник прибыл утром.