Совсем другое небо

— Грозой пахнет…

— Ваши, видно, уже свечки зажигают, — пошутил кто-то, намекая на его крестьянское происхождение.

— Похоже, будет град… — сказал Йирка, махнув рукой в сторону неба. Он умел по облакам угадывать погоду.

Завитки грозовых туч стояли не шелохнувшись. Духоту, казалось, можно было резать ножом. Долго разглядывать небо не пришлось: рядом с ними затормозила красная «татра». Командир отделения занял место рядом с водителем, остальные прыгнули в кузов. Машина сорвалась с места. Синий сигнальный фонарь предупреждал о том, что машина имеет преимущественное право проезда. Борживой настроил рацию на прием и повторил сообщение диспетчера:

— Взлетно-посадочная полоса A3… Горит самолет…

— А, черт… — прокомментировал водитель, стискивая зубы. На лице у него заходили желваки.

Подавшись к приборной доске, он переключил скорость, дал газ. Машина вздрогнула, проскользнула между ангарами, миновала мастерские, пронеслась по стояночной площадке и влетела на взлетно-посадочную полосу. Позади остались тень навигационной башни и аппаратная, на которой светились буквы фирмы: «ТЕСЛА». Пневматические шины понеслись мимо опознавательных огней. Водитель указал взглядом на черный столб, подпиравший горизонт:

— Вот это фейерверк!

Борживой, не спуская глаз с черного дыма, прошептал:

— Факт! В третьей зоне горит машина…

Он с горечью вздохнул, облизал губы, посмотрел в зеркальце заднего обозрения. За ними спешили водометы, спецмашины, санитарная машина. Над головой трещал вертолет. Водитель поехал прямо на огонь.

— Вот как мы лихо! Первыми прибыли…

Мотор продолжал работать на высоких оборотах. Они уже ясно различали горящий самолет. Борживой привстал с сиденья и громко сказал:

— Похоже на «дакоту».

— В таком огне трудно разобрать, — заметил водитель.

Самолет был окутан пеленой черного дыма. Сквозь тяжелый маслянистый заслон изредка пробивались языки пламени. Водитель остановил машину метрах в десяти от места аварии. Вслед за ними затормозила машина начальника пожарной службы аэродрома. Майор, руководивший операцией по тушению, поторапливал солдат, выскочивших из «татры».

— Комбинезоны! Сержант… Отделению слушать мою команду!

Прибывали все новые подкрепления. Приехала даже передвижная операционная. Все службы военного аэродрома были поставлены на ноги. Со стороны горевшего самолета послышалась серия взрывов. Майор следил за «асбестниками», настойчиво повторяя:

— Главная задача — спасти экипаж! И… в темпе, в темпе!

Борживой быстро занял свое место у пенной пушки. Он бил в самый центр огня. Струи пены прокладывали путь спасателям в асбестовых комбинезонах. Один за другим они ныряли в двери «дакоты», которая раскалилась, как сковородка на плите. Солдаты работали, не обращая внимания на жар. Едкий дым слепил и душил. Около санитарной машины медики уже оказывали помощь пожарнику, который надышался дымом. Сквозь треск огня едва доносились команды майора:

— В кабину экипажа!

Солдаты в комбинезонах из асбестовой ткани пробивались к экипажу, попавшему в плен к огню. Гектолитры гасящей пены убирали с их пути пламя. Наконец им удалось выбить дверь кабины пилотов, которую заклинило. Пожарные отыскивали и одного за другим выносили пилотов в безопасное место. Тут же была проведена блиц-акция: вертолеты со знаком Красного Креста немедленно взмыли в воздух, взяв курс на больницу. Майор обратил внимание на Борживого: тот показался ему слишком уставшим. Майор отдал приказ:

— Смениться, товарищ младший сержант!

— Разрешите, товарищ майор, присоединиться к спасательному взводу.

— После отдыха…

Борживой, опасаясь, что все кончится без него, крикнул водителю в машине:

— Кинь мне комбинезон!

Ефрейтор помог ему надеть асбестовый комбинезон. Пока Борживой натягивал маску, в корпус самолета впились резаки пил. От самолета отваливались часть за частью. Огонь начинал отступать. Борживой попытался перекричать рев пилы:

— Сколько времени длится тушение?

— Уже полчаса! — показал ефрейтор на пальцах. — Такого никто не вынесет…

— В этом асбесте человек не сгорит, а сварится в собственном соку… — заметил Борживой.

Неожиданный порыв ветра раздул гаснущий было огонь. Пожар разгорелся с новой силой. «Асбестники» из-за непереносимого жара вынуждены были отступить. Кто-то расстроенно доложил:

— Товарищ майор… вертолет отвез пять членов экипажа, а их должно быть шесть!

— Туда уже никто не прорвется, — заметил кто-то из пожарников.

— Быстрей, ребята! Темп! Речь идет о человеческой жизни! — заторопил майор.