Совсем не ангел

— Родной мой, любимый. Прошу, вспомни нас. Я твоя жена Есения, твой лисенок. Три года назад ты сделал мне предложение и говорил, как сильно меня любишь. Я плакала, прямо как сейчас, а ты губами стирал каждую слезинку и обещал всю жизнь заботиться обо мне. Прошу, услышь меня, милый. Вернись, ты больше всего на свете нам сейчас нужен, — голос сорвался на хрип, а у малышки задрожала нижняя губа. Еще секунда и разразится громким плачем, не понимая, что произошло с ее «папочкой» и почему он ей не отвечает.

Ангел слегка нахмурился, будто пытался что-то вспомнить, но у него не получалось, и его взгляд оставался все таким же безжизненным. А минуты все шли.

Восемнадцать…девятнадцать.

Понимая, что у нас нет больше времени, я безумно хотела остаться с ним и уйти туда, откуда нет возврата, лишь бы не возвращаться в тот мир, где не было его, и где меня ждали бы только горе и слезы, но со мной была моя малышка, которую я обязана была вытащить отсюда. А значит… пришла пора прощаться.

Продолжая удерживать Еву, я приблизила к Ангелу свое лицо. Последний поцелуй, это все что нам осталось.

Мои соленые от слез губы скользнули по его холодным губам, и словно гром над головами разразился. В груди разлилось живительное тепло, которое принялось залечивать разорванные нити, что объединяли наши с мужем души.

— Есения, — растеряно произнес он, и не дав мне отстраниться, притянул меня к себе и смял мой рот жадным болезненным поцелуем. Сердце в груди заколотилось от непреодолимого желания, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось, но тут вмешалась наша дочь.

— Папаська, ты зе миня вспомний? — резко отстранившись от меня, Ангел перевел задумчивый взгляд на ребенка, но уже через секунду его губы расплылись в ласковой улыбке.

Девочка протянула к нему ручки и он, подхватив ее, подбросил в воздух, а затем поймал и прижал к себе.

Двадцать один…двадцать два.

— Ангел, нам пора бежать, — я схватила его за руку, привлекая к себе его внимание, — у нас осталось несколько минут.

Оборотень остановился и начал озираться по сторонам.

— Где мы? — Цанев перехватил Еву, а я сжала его ладонь и настойчиво потянула к выходу.

— Это рукав Снов, — начала объяснять я, пока мы бежали по дороге, которую еще до прихода сюда мысленно внушила мне Мара, — и у нас только пара минут до того, как завеса растает.

В голове отсчитывались последние секунды. Еще один рывок и мы все трое прошли через плотный туман, прежде чем он рассеялся и забрал с собой то пространство, где все еще находились неприкаянные души.

Лодка все еще была на месте, но Мары в поле зрения не наблюдалось. Рядом со мной стоял Цанев, и держал Еву, что давно забыла про свои недавние слезы. Малышка улыбалась и что-то лепетала, взволнованная недавним приключением.

Мы все еще держались с мужем за руки, когда он, внезапно, дернул меня к себе и сжал нас с Евой в своих крепких объятиях.

— Мои маленькие девочки. Вы вытащили меня с того света, — его голос звучал очень хрипло из-за переполнявших волка эмоций.

— Папаська, ето я, я вытасила, — тут же присвоила себе все лавры Ева, чем вызвала у нас тихий смех, который тут же смолк, стоило нам вспомнит, что до расставания остались считанные секунды.

— Где он тебя держит?

— В своем доме. Комната на втором этаже. Но… на этот раз все серьезней некуда, — я опустила голову, — мне кажется, он учел свои ошибки, и стянул туда всех своих наемников. Место напоминает каменную крепость, и я очень сомневаюсь, что в этот раз у тебя так легко получится прорваться внутрь.

— Я не отпущу тебя туда, — его хватка на моей руке стала жестче, а лицо перекосило от ярости, — я доберусь до ведьмака и голыми руками разорву ему пасть.

— Его сейчас нет в городе, он уехал в Красное солнце по каким-то своим черным делишкам, но скоро должен вернуться. Единственное, о чем я тебя сейчас прошу, будь осторожен. Если меня не станет…

— Есения!

— Да! Мы должны быть готовыми ко всему! Если… меня вдруг не станет, ты должен позаботиться о Еве.

— Еваська взлослая, — вставила свои маленькие пять копеечек малышка, не понимая, почему мама и папа такие грустные, ведь они ушли из страшного места.

Я поцеловала ее в щечку.

— Взрослая, конечно, взрослая, сладкая моя, — затем вновь подняла взгляд на мужа, — Ангел, прошу, обещай.

— Обещаю… обещаю, что вытащу тебя оттуда, — в этот момент наши силуэты начали мерцать, постепенно растворяясь в воздухе.

Я хотела в последний раз ощутить тепло тел мужа и, сидевшей у него на руках дочери, но, когда попыталась их обнять, руки прошли сквозь воздух.

Их не было. Они исчезли. А через мгновение за ними последовала и я.

* * *

Обстановка в доме была напряженной.

На полу лежало тело Ангела, рядом с которым сидели Мара и находящаяся в трансе Ева. Неподалеку от малышки примостилась Искра, готовая в любой момент броситься ей на помощь. Она то и дело шмыгала носом и вытирала рукавом текущие по щекам слезы, а Никита и Ратко ходили из угла в угол, ожидая, когда девочка вернется оттуда, куда ее забрала Проводница.

Первой зашевелилась Мара.