Совсем не джентльмен

Молясь, чтобы ее никто не увидел, она осторожно заглянула в уголок пустого оконного проема — кажется, никого. Осторожно приподняв голову повыше, она вздохнула с облегчением, обнаружив, что внутри действительно никого нет. В комнате валялось лишь несколько охапок прелой прошлогодней соломы, в углу были прислонены к стене садовые инструменты, а посередине стояли два длинных ящика, внутри которых вполне могли оказаться ружья. Рядом находились квадратные ящики поменьше. Порох? Пули?

Опираясь на влажные от пота ладони, Сара подтянулась на руках, влезла в окно и спрыгнула на пол. Стараясь производить как можно меньше шума, она бросилась к ящикам. На каждом красовалась надпись на французском языке. Открыв первый из них, Сара обнаружила внутри новенькие сверкающие ружья.

Вынув одно, она принялась осматривать его. Вороненое, гладкое, оно выглядело намного опаснее тех ружей, из которых Сара училась стрелять в поместье своего дяди, но принцип оставался тем же. Она сумеет им воспользоваться.

Как и ожидалось, в других ящиках оказались порох и пули. Она бы унесла их с собой, чтобы проклятые интервенты остались без оружия, но они были слишком тяжелыми. По привычке Сара повсюду носила с собой ридикюль, и сейчас женщина выбросила из него щетку и носовой платок, а потом зачерпнула пороху и высыпала на дно, а сверху постаралась втиснуть столько пуль, сколько могло влезть в маленькую сумочку.

Хватило бы у нее духу поджечь порох, если вместо носового платка она носила бы в ридикюле огниво? Ее бы разнесло на мелкие кусочки, но вместе с нею погибли бы и убийцы из «Свободной Эйре». Как бы там ни было, сейчас она радовалась тому, что огнива у нее с собой нет и подобное решение ей принимать не придется. Она слишком любила свою новую жизнь, чтобы расстаться с нею.

Но перед Сарой встал новый вопрос — зарядить ружье сейчас или сначала убежать, чтобы сделать это, оказавшись в безопасности? Инстинкт самосохранения возобладал, поэтому она устремилась к задней двери, держа ружье обеими руками. Она уже почти подбежала к ней, когда дверь на противоположном конце распахнулась и через порог шагнул О’Дуайер, самый гнусный из ее похитителей.

На лице его вспыхнула злобная радость, когда он увидел ее.

— Так, так, гак, неужели это наша изнеженная фальшивая герцогиня? — Опустив на землю ящик, который держал в руках, О’Дуайер закрыл за собой дверь. — Что ж, я немножко развлекусь с тобой, прежде чем позову остальных, чтобы они присоединились к нашему веселью.

Сара медленно пятилась к двери, жалея, что не зарядила ружье. Но ей так хотелось поскорее убежать отсюда!

— Ну и что же наша маленькая девочка намерена делать с большим тяжелым ружьем? — злобно оскалился он. — Даже если бы ты знала, как зарядить его, — чертовски трудно прицелиться в человека и выстрелить, по крайней мере в первый раз. Ты годишься только для одного-единственного дела, и я вволю побалуюсь с тобой.

Когда он двинулся к ней, Сара мысленно прикинула возможные варианты. Можно было попытаться ударить его незаряженным ружьем, но оно было слишком тяжелым, чтобы она сумела быстро взмахнуть им и оглушить О’Дуайера. Он попросту отнимет его у нее.

Значит, так тому и быть.

— Разве ты не собираешься кричать, малышка? — гадко ухмыляясь, осведомился он. — Я бы не возражал, чтобы ты закричала, вот только это привлечет внимание остальных раньше, чем я кончу с тобой.

Он прыгнул к ней, и она замахнулась ружьем, целясь прикладом ему в голову. Но не настолько сильно, чтобы потерять равновесие.

Смеясь, он одной рукой перехватил оружие в воздухе. Сара позволила ему вырвать у нее ружье, а сама продолжила отступать, одновременно разворачиваясь вправо. В углу, прислоненные к стене, стояли инструменты, и она схватила ближайший.

Ржавые вилы. Придя в ужас от гнусного смеха О’Дуайера, она ударила его вилами со всей силой, на которую только была способна.

Он оказался совершенно не готов к этому. Выругавшись, О’Дуайер приподнял ружье, чтобы блокировать удар, но оно было слишком тяжелым, а он среагировал слишком медленно. Ржавые зубья вонзились ему в шею. Глаза у него удивленно расширились, он пошатнулся и упал навзничь. Кровь фонтанчиками забила из ран, а крик замер у него на губах, так и не вырвавшись из пробитого горла.

Отчаянно борясь с подступавшей истерикой, Сара держала вилы наготове, но О’Дуайер больше не поднялся. Тело его дернулось, издав задушенный хрип… и больше ничего. Глаза его потускнели и закатились, а фонтан крови превратился в ленивую струйку. Он не дышал.

Сара не могла отвести от него глаз, ее сотрясала крупная дрожь. Я убила человека!

Она упала на колени, и содержимое ее желудка — потрясающие сэндвичи к чаю и восхитительное печенье — выплеснулось на прелую солому. Возьми себя в руки, Сара! Беги отсюда!

Преисполненная мрачной решимости, она поднялась и вытерла рот тыльной стороной ладони. Затем подхватила ружье и бросилась вон из амбара.