Совсем Не Супер (СИ)

— Знаешь же, что я не люблю, когда ты так меня называешь, — поморщислся супруг, пытаясь уйти от ответа.

— Что. Ты. Имел. В виду?

Анхелл, стоит отдать ему должное, замялся на пару секунд. Но потом всё же признался:

— Что по сравнению с тобой я более совершенен, — сказал он, заводя руки за спину и принимая показательно-беззащитный вид. — Но Лив, подумай сама! Ты можешь разве что цвет глаз менять, а я словно новая ступень в эволюции человека. Ты же не будешь с этим спорить, дорогая?

Он был прав, конечно: ничего кроме меняющейся радужки мне судьба не отсыпала. Но разве «улучшения» делали Анхелла лучше меня? Да разве один человек может быть лучше другого просто из-за того, что у них там в крови намешано?!

Это же расизм. Спешиизм? Точно что-то из этой серии, когда ты принижаешь кого-то просто из-за отличий.

— Ну вот, — принял Анхелл моё молчание за согласие. — Так что давай мы будем ориентироваться на мою супер-память, да, детка? Я ничего не менял, ты, очевидно, тоже. Значит что? Значит, ты перепутала даты, только и всего. Никаких тайн.

Жилы на шее у меня напряглись. Я подняла руки и сильно нажала на жилы пальцами, сопротивляясь реакции собственного организма.

— Лив, ты главное не переживай, такое бывает, — снова улыбнулся Анхелл, закидывая в рот кусок холодного мяса. — Ладно, я устал, а завтра рано вставать. Я в душ и на боковую. Жду тебя в кроватке, крошка.

Он вышел из кухни, оставляя меня наедине с объедками и грязной посудой, будто так и надо. Хорошо ещё, что не стал трепать мне волосы или как-то касаться. Я бы точно сорвалась.

Я рухнула на стул, пытаясь разобраться в комке собственных чувств. В бешенстве ли была я? О, да! Ещё в каком! А ещё я была расстроена, растеряна, почему-то смущена и очень хотела заняться сексом. Вот прямо сейчас, немедленно… непонятно, правда, что это ещё за фокусы — я никогда не была человеком, который считает секс лучшим итогом любой ссоры.

Несколько раз я вставала со стула, порываясь было пойти следом за Анхеллом то в душ, то в спальню, но затем силой воли усаживала себя обратно. Голова у меня уже не просто болела — раскалывалась с каждым ударом сердца.

Потихоньку мигрень затихала. Как и желание куда-то идти, что-то делать, кому-то доказывать свою правоту… оставалась только усталость и непонимание: что за чертовщина?

«На улицу, — решила я, наконец окончательно поднимаясь со стула и задвигая тот под стол. — Мне надо на улицу, свежий воздух всегда помогает».

Тем не менее, решить что-то и сделать что-то — вещи несопоставимо разные. Прежде чем выйти из дома, под крышей которого на меня накатывали то похоть, то раздражение, я убралась на кухне. Остатки еды засунула в холодильник, очистила тарелки, загрузила и включила посудомойку, протёрла стол, кухонный гарнитур и плиту.

К тому моменту, как кухня засверкала первозданной чистотой, Анхелл уже видел десятый сон. Я слышала тихое сопение из спальни и слабый запах лаванды: супруг всегда душил свою подушку растворённым эфирным маслом, чтобы спалось лучше.

Я же всегда предпочитала спать в свежести и прохладе.

Поскольку я была не очень большим любителем пустых прогулок, то решила не просто «проветриться», а выйти в ночную с пользой. Из тазика в ванной я достала бронетрусы супруга, — пятно чувствовало себя превосходно, спасибо; всё такое же слизистое и зелёное, оно не внушало мне ни капли хорошего настроения, — которые отжала и засунула в пакет. Может, в отделе бытовых средств я смогу найти какую-нибудь супер-химию против этой слизи? Если честно, то в голову мне лезли совсем уж непотребные варианты: от соли, — слизняки на Земле же боятся соли, верно? — до отравы против тараканов.

Если их берёт, то и иномирную грязь уничтожит. По крайней мере, стоило бы попытаться.

Натянув на ноги любимые кеды, я вывалилась в ночную прохладу, стараясь думать о чём угодно, кроме прошедшего разговора. О том, к примеру, что приготовить завтра. Или во сколько я проснусь днём, если буду гулять до рассвета — давно не видела, как темнота ночи растворяется в рыже-розовых оттенках подступающего утра.

Или о том, почему моё ненормальное возбуждение после улыбки Анхелла сопутствовало с головной болью такой силы, что я едва не потеряла сознание прямо на кухне.

Городок, в котором я когда-то приобрела миленький одноэтажный коттедж, был устроен по американскому лекалу: мухи отдельно, котлеты отдельно. То есть, жилые здания отдельно от общественных и коммерческих.

С одной стороны, такое зонирование позволяло спокойно отпускать детей гулять во двор, потому что в наш городок не приезжал никто лишний; каждый «неучтённый элемент» тут же сканировался многочисленными зоркими старушками, которые охраняли свою территорию подобно коршунам. Охрана, конечно, тоже не зря свои зарплаты проедала, но старушковый дозор — вещь совершенно особенная. Уникальная в своём постоянстве, я бы даже сказала.