Совсем Не Супер (СИ)

Не знаю, руководился ли Льюис собственной добротой, — странно говорить в подобном ключе о злодее, — или же у него был какой-то другой план, однако он вылечил девочке руку. По словам очевидцев, других заложников, Льюис увидел девочку с переломом и подошёл к ней, говоря мягко и вкрадчиво, словно змей на охоте:

— К сожалению, в этом мире практически всю работу можно доверить роботам. Однако есть кое-что, с чем им никогда не справиться. Знаешь, с чем?

Девочка была абсолютно очарована злодеем, так что безропотно включилась в это словесное кружево:

— Чем?..

— С магией, — улыбнулся Льюис, опускаясь рядом с ребёнком на одно колено. — К счастью для тебя, я настоящий волшебник. Хочешь увидеть волшебство?

— Только если доброе.

— Конечно же доброе.

После этого он вытащил из кармана перчатки с кучей микросхем, надел их и положил ладони на гипс девочки. Провода на аксессуаре засветились нежно-голубым, но настолько ярко, что люди зажмурились.

Когда свет пропал, гипса на руке у девочки уже не было. Белые обломки валялись на полу, пока ребёнок сжимал и разжимал пальцы, пытаясь понять, болит что-нибудь или нет.

— Ты настоящий волшебник, — важно сказала в итоге девочка, обнимая Льюиса. — Спасибо!

Её мать приглушённо вздохнула. От беспокойства за своего ребёнка женское лицо было бледно-серым, словно выцветшим.

Самый страшный злодей современности мягко провёл по детской спине рукой и приложил палец к губам, смотря матери прямо в глаза.

«Тише».

center***/center

Чёрная пелена спала с моих глаз намного позже обещанных пары минут.

Не было никаких спецэффектов: ни жжения век, ни вспышек света, ни странной вибрации. Просто я в очередной раз моргнула, как обычно, и картинка вернулась. Я сначала этого даже не поняла, так и продолжая бессмысленно таращиться вперёд и думать о своём положении. Пытаясь быть позитивной, я старалась найти в своей ситуации хорошее, чтобы не слишком сильно нервничать.

Ну, допустим, меня украли. Хорошо, окей, бывает. Это Льюис — вообще замечательно, учитывая, что это мог быть кто-то другой, не такой вежливый. Меня везут куда-то… не совсем хорошо. А вот намечающийся отпуск от домашних обязанностей — это же просто подарок судьбы! Вряд ли Льюис, со всей его учтивостью, тихим мягким голосом и манерами джентльмена заставит меня сидеть сутками на кухне или драить свои подштанники, если он их носит?

Мда. Так подумать — Анхелл на джентльмена как-то совсем не тянет.

— Как вы себя чувствуете?

Я моргнула и сфокусировала глаза на говорившем. Мужчина, сидящий напротив меня, на супер-злодея походил мало. Встреть я его на улице — и не поняла бы, что передо мной главный страх современности. Рядом с ним, умостив голову на коленях мужчины, сидел пёс-робот.

Ничего не могу сказать о росте, однако сидя мой похититель был выше меня. Держался он с ощутимым достоинством: прямая спина, приподнятый подбородок, расслабленные руки. Смотрел тоже мягко, но цепко; я сразу подумала, что от такого взгляда не скрыться, как ни пытайся. Внимательный…

А вот глаза у похитителя были не чёрными, как я ожидала, а светлыми. Из-за темноты внутри кареты не разобрать — то ли голубые, то ли серые.

— Нормально, — сказала я, неловко заламывая пальцы.

Одет мужчина был в толстовку и тёмные узкие штаны. На ногах — неясного цвета кеды. Простая одежда, так каждый второй молодой мужчина ходит, если ему не нужно носить костюм или униформу. Ничего выделяющегося.

Вот волосы да, полностью соответствовали описанию. Чёрные, средней длины, непослушные. Когда похититель зачесал их назад, — прядки лезли ему в глаза и явно мешались, — то на самом деле стал немного похож на того Льюиса, которого смогли снять вездесущие репортёры.

Но вот глаза…

— Это линзы, — сказал мужчина.

— Я ничего не спрашивала.

— Догадаться нетрудно. Вы так на меня смотрите, что у вас мысли практически написаны на лице. Кстати…

Он повернулся и нажал на заднюю стенку кареты за собой. Открылась дверца. Из тайника Льюис, — всё-таки буду считать, что это он, — вытащил пачку влажных салфеток, зеркало и маленькую мусорную корзинку. Я такую использовала в ванной, чтобы выкидывать ватные диски или палочки.

Весь этот скарб он протянул мне. Когда же я посмотрелась в зеркальце, то включилась подсветка, показывающая…

Мама родная, что за чудовище отразилось! Весь мой «боевой» грим размазался, из красивой девушки превратив меня то ли в Джокера, то ли просто в неведомую чебурашку. Чёрные вертикальные полосы от ресниц и подводки, вылезшая за контур губ помада, растушёванные на пол-лица тени… да не тёрла я лицо настолько сильно, чтобы у меня макияж растёкся по всему доступному пространству!

У меня даже брови съехали. Одна казалась выше другой.

Ни слова не говоря, — а также испытывая жгучую благодарность за ответное молчание, — я принялась оттирать этот ужас. Салфетки были мягкими и очень хорошо снимали макияж, а ещё пахли какими-то цветами. Десять из десяти.

— Почему линзы? — всё-таки спросила я где-то на половине снятия макияжа. — То есть, я не настаиваю… просто ехать в тишине не очень приятно.