Совсем не "тонкая штучка"

— И это та девушка, которая последние несколько дней морила себя голодом, — ухмыльнулся Валерий, усаживаясь за стол, — пахнет сногшибенно! Обожаю жареную картошку!

— У меня стресс! Твои модельки не жарят тебе картошку? — я скорчила смешную рожицу.

— Я либо готовлю себе сам, либо ем в ресторане, — серьезно ответил Гаранин.

— И даже кухарки у тебя своей нет?

— Нет. Скоро там? — перевел он разговор.

— А Настена? Или она на правильном питании? — не унималась я, мешая лопаткой картошку.

Я не поняла, как он в один прыжок Валерий оказался у меня за спиной, прижал к плите и зашептал на ухо:

— Вот не могу понять, то жуткая язва, то следователь, то невинная девчонка. Кто ты?

— Валер! Отпусти, — засмеялась я, — картошка сгорит, останешься без завтрака. И время уже много, надо скоро выезжать.

Опешивший Гаранин отошел от меня и сел за стол. Вскоре на столе дымились две тарелки с жареной картошкой.

— Вот бы огурчиков соленых или селедочки, — мечтательно сказал он.

Я достала из кладовки маленькую баночку с коришончиками из маминых запасов.

— Ты волшебница! — восторженно ответил он, тут же открыв банку и засунув в рот огурец.

— Ешь уже, — хмыкнула я, — билеты на поезд я заказала на двоих на три часа утра. Сейчас отвлечем их и уедем на машине.

— А билеты зачем?

— А пусть на вокзале меня покараулят, им же интересно куда мы едем.

— И куда мы едем? — он приподнял бровь, закидывая в рот картошку.

— О! — я засунула в рот огурец, — едем мы с тобой на поезде в противоположную сторону от нашей цели. Так, я пока кое-что порешаю, а ты чаю сделай.

Я ушла в свою комнату.

— Светик, доброй ночи! — сказала я.

— Ты время видела? — раздался недовольный голос подруги.

— А тебе не все равно? На дежурстве ведь.

— И что тебе ночью понадобилось, неугомонная отпускница? — спросила Светка.

— Замятин совсем обнаглел, у моего подъезда рыжего своего оставил, следит за мной.

— У него что, совсем крышу сорвало? — моментально проснулась Светка.

— Откуда я знаю, — ответила я, говорить Светке, что Замятин был у меня и видел практически голого мужчину, я не собиралась, — можешь рыжего выдернуть куда-нибудь? А я уеду в это время.

— Ок, — согласилась подруга, — но я потом жду от тебя информацию и помощь по делу.

— Конечно, — радостно ответила я, — минут пятнадцать мне дай и звони.

Как только машина рыжего уехала из двора, мы с Гараниным выскочили из квартиры и побежали к моей «канарейке».

— Я не понял! — он остановился перед моим желтым матизом, — мы на этой табуретке поедем?

— Можешь остаться, — невозмутимо сказала я, открывая дверь и усаживаясь за руль.

Гаранин нехотя сунулся вперед на пассажирское сиденье.

— Назад ныряй и спрячься. Вылезешь, как из города выедем, — скомандовала я, заводя машину.

* * *

До цели нашего путешествия доехали часам к десяти утра. Я припарковалась у гостиницы, которую указал Гаранин.

— Вот здесь, — он почти скакал от нетерпения на пассажирском сидении, — идем, спросим у администратора, видела ли она меня и с кем.

— Вот прямо так и будем спрашивать, — ехидненько сказала я, — сиди здесь.

Я вышла из машины, оставив его возмущаться. Зашла в гостиницу и направилась к стойке регистрации. На меня лениво подняла глаза администратор.

Знаете, лица у людей разные, но у всех есть эмоции, которые меняются: радость, грусть, недовольство, злоба, доброта — мы как будто маски меняем. А есть люди, у которых с детства выражение лица неизменно. Была у меня такая знакомая. Недовольное выражение лица никогда не менялось с самого детства. Даже подобие улыбки его не меняло.

Администратор гостиницы была из той же категории людей. С той лишь разницей, что выражение лица у нее было вечно грустное. Этакая снулая рыба печальная. Худенькая, какая-то зажатая в плечах. Черные волосы подстрижены под каре. Уголки карих глаз опущены книзу, так же, как и уголки рта. Взгляд тяжелый и безразличный, как будто живет она на белом свете лет сто, все ей известно и все ей надоело.

Вот такое чудо поднялось мне навстречу и тяжело подняв свои наращенные ресницы, спросило:

— Здравствуйте, могу я вам помочь?

Глава девятая

— Здравствуйте, — улыбнулась я, подходя к женщине, присмотрелась к бейджику у нее на груди, — Анжелика Владимировна.

— Вы хотели снять номер в нашей гостинице? Есть бронь?

Я вытащила из кармана служебное удостоверение, но представляться не стала, а она и не спросила.

— Мне нужна некоторая информация. Пять дней назад в вашей гостинице останавливалась вот эта пара.

Я достала телефон и показала фотографии Гаранина и Добровольцевой. Рыба посмотрела с безразличным видом и спросила.

— А что они натворили?

— Были здесь такие? Или может быть кто-то из них? — уточнила я, проигнорировав вопрос.

— Ну были. Сначала женщина вот эта приехала, и номер она бронировала. Высокая такая, красивая, надменная блондинка. А потом он. Это автогонщик известный. Как его там… Гаранин. Конечно, я его узнала. Красавец! К ней в номер. Свечку я, конечно, не держала, но они заказ в ресторане при гостинице делали, официантка им относила. Сказала, что шампанское, клубника и все такое.

— Видеозаписи есть? — спросила я.