Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ)

Гвардейцы у лестницы были обнюханы и признаны не заслуживавшими внимания. Присматриваясь, принюхиваясь и маскируясь, Рыська шла по следам, пока не дошла до высоких массивных дверей, у которых скучали высокие крепкие мужчины. Рыська тоже поскучала, а двери все не открывались и не открывались, пока не появился мужчина, которого она не знала, но, главное, знали гвардейцы. Дверь едва успела приоткрыться на ладонь, а предприимчивая Рысена уже была внутри.

Стрема лежал под столом и размышлял о проекте указа, который зачитывал Его Величеству Ян Грошек. А что делать? Король Редьярд слушал невнимательно, поскольку все время что-то читал и подписывал. Поэтому Стрема ни на что не отвлекался, а в особо важных местах поднимал голову и вываливал язык.

Дверь приоткрылась, Грошек и Стрема на минутку прервались, даже король оторвался от своего времяпрепровождения и рыкнул: 'Ну, кто там еще', но прежде чем в кабинет ввалился Его Высочество Колей, в щелку по капле протекла маленькая рыженькая кися.

Стрема поднялся во весь рост и чисто из научного интереса шагнул поближе рассмотреть этот микроб.

Бедная Рыська, заглянув в розовую пасть, в которой она поместилась бы целиком, даже завернутая в любимое стеганное одеялко, сделала большие глазки и подпрыгнула. Допрыгнула она только до Стреминой челюсти. Стрема клацнул зубами и от неожиданности сел. Удар пробудил в Рыське основной инстинкт - лезть как можно выше и как можно быстрее.

Рыська сиганула на письменный стол, с заносом проехалась по королевской переписке, прорысила по королевской особе, совершенно ошалела от Редьярдова 'Какого ..!', задней лапой поставила синяк на груди кувшинной эльфийки, прыгнула на шкаф, попала на мраморный бюстик какого-то там Ласуринга. В результате столкновения бюстик полетел на Грошека, Рыська - на тяжелую бархатную портьеру цвета марсала. В два прыжка Рысена достигла апогея.

Выше лезть было некуда, спускаться - страшно. Рыська закрыла глаза и самозабвенно заорала.

- Папаня, за арбалетом сходить? - с готовностью вызвался Колька.

- Аркаеш вас всех побери!

Рявк Редьярда пробудил бдительную стражу, и через минуту Рыськины вопли слушали уже не четверо мужиков, а восемь. Увеличившееся вдвое количество слушателей втрое усилило Рыськин энтузиазм.

Партия грозила перейти в пат.

Если бы Рысена, вопя и раскачиваясь на потрескивающей гардине, могла говорить, она бы с удивлением воскликнула: 'Надо же! Никакой разницы!', имея в виду вчерашних поварят и сегодняшнее собрание. Впрочем, нынешняя ассамблея, в отличие от вчерашней, бубнила басами, баритонами и тенорами, а не визжала дискантом, и вооружена была серьезнее. Поэтому никакого желания спускаться хоть на дюйм ниже у Рыськи не было, несмотря ни на какие 'Кыся-кыся!' и 'Иди сюда, хорошая девочка!'. Стрема тоже убеждал, как мог, время от времени вставляя весомое 'Хафф!'. Рыська не убеждалась.

- Ваше Величество, она боится. Мне кажется, если в кабинете никого не будет, она слезет сама и уйдет, - голос Яна Грошека был тих и убедителен.

- Я тут кто?! - Редьярд взревел и вынесся в коридор, за ним пошли колонной гвардейцы, Колей и Грошек. Стрема вышел последним, не торопясь и с достоинством.

В то время как Рыська выжидала, пока опасность отойдет подальше, Редьярд, заложив руки за спину, расхаживал по коридору под наблюдением охраны, секретаря, Стремы и младшего сыночка, который ничем не был занят, а потому никуда не спешил. Время от времени король косился на чуть приоткрытую дверь кабинета и вопрошал: 'И где ... эта? Скоро уже?!'.

После очередной пробежки Его Величество не выдержал и вошел в кабинет. Вполне успокоившаяся к этому времени Рыська как раз подумывала спуститься и посмотреть, что за конский топот там за дверью. Но вошедшему королю намерения Рысены были темны, зато вид самой Рыськи, по-прежнему оттенявшей портьеру, привел в некоторое недержание чувств.

Редьярд громко предложил Рыськиной матери интимные отношения и выскочил из кабинета, саданув дверью с такой силой, что вполне добротный медный штырь, удерживающий карниз, выскочил из стены, и карниз рухнул, слегка оглушив бедняжку. Рыся выпуталась из тяжелой ткани, рванула, не разбирая дороги, врезалась в защитный экран камина, свалила его и прыгнула в пустой камин. Сверху потянуло воздухом свободы и чуть-чуть дымом.

Рыська сосредоточилась и полезла вверх.

Глава четвертая, в которой героиня впервые начинает задумываться о гендерном вопросе.

Рыська все лезла и лезла, труба все не кончалась и не кончалась. С трудом перевалившись через край, Рысена шлепнулась на теплую черепицу.

Отдышавшись, отважная труболазка огляделась. Собственно, кроме облаков и черепицы, смотреть было не на что. Рыська хотела было опять заорать, но от страха смогла только пискнуть. Прижимаясь пузиком к крыше и едва-едва перебирая лапками, Рысик поползла вверх и в сторону. Дворцовые голуби смотрели на маленькую кисю и сварливо сплетничали. Путь был долгим и закончился встречей рысьего носа и очередной трубы.