Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ)

Наоборот, глядя на Ардена и его невесту, весь клан переживал новый медовый месяц и сочувствовал, что главным виновникам приходится довольствоваться короткими прогулками наедине да парочкой жгучих поцелуев.

Веслав и Армель даже были отпущены дальше на север, прогуляться, посмотреть, и, что греха таить, побыть вдвоем. Расконвоированная Рыська вела себя паинькой. Вообще за этот месяц она сильно повзрослела. Проводила Ардена так спокойно, что он уходил с легким сердцем.

Следом уехали и они, по-родственному распрощавшись с рысиным кланом.

За 'воротами' Веслав позвал Мель пробежаться, и когда они скрылись между деревьев, Рыся наконец-то смогла расплакаться.

Глава двадцать восьмая, подготовительная.

Не надо думать, что однажды надев на палец кольцо, Рыся им постоянно щеголяла. Помолвку особо не скрывали, но и носить кольцо в университете она не стала. Арден знал и согласился с ее решением. К ней и без этого давно никто не приставал. Правду сказать, с приближением шестнадцатилетия она начала бояться, что сама начнет к кому-нибудь приставать. Воспитание и разум постоянно выкручивали руки инстинктам. Оставалось только надеяться, что со временем все трое договорятся.

Практику после четвертого курса она проходила вовсе не в лесу. По приказу полковника Форша рю Фринна она была прикомандирована к полку Его Высочества и назначена заместителем командира роты. На первом построении солдаты смотрели с состраданием, типа, тебя-то за что, милая.

Однако служба шла по уставу. Гвардейцы постарше выполняли ее команды, 'что бы девоньку не ругали', а помоложе - 'потому что девка - огонь!'. Не известно, догадывались ли о чем-то отцы командиры, но дисциплиной в роте были довольны. Росинта старалась изо всех сил быть 'слугой царю, отцом солдатам', или матерью? Впрочем, неважно.

Практика закончилась, и сегодня Росинта наконец-то отоспалась. Встала чуть не к обеду; не отвечая на тарабанье в дверь и призывные крики младших, спала, засунув голову под подушку. Просыпаться не хотелось еще и потому, что ей снился Арден. Сон уходил и уводил с собой любимого, и она изо всех сил зажмуривала глаза. Еще секунду, еще мгновение...

Повалялась еще, встала, посидела на широком подоконнике, смотря в окно. В общем, ленилась. И делала это с огромным удовольствием! В дверь опять забарабанили и заныли. Пришлось позвонить горничной, одеться и причесаться 'как подобает' и сдаться на милость младших. За обедом (обедали без Его Высочества, запертого в кабинете Его Величества, и без Ее Высочества, которую умыкнул на очередную благотворительную трапезу Вишенрогский мэр) обсуждались два архиважных вопроса. Росинтино совершеннолетие и почему на десерт подали растаявшее мороженое. Сама грядущая именинница дала показания, то есть пояснения очень скудные. Ничего вовсе, кроме того, что оно, совершеннолетие, состоится через два дня, в день летнего солнцеворота и точно будет бал, потому что мама заказала у мастера Артазеля бальное платье. Сегодня, кстати, надо было не забыть про финальную примерку. Насчет фейерверков и прочих развлечений она была в совершенном неведении.

Ее саму больше волновало совершенно другое. Успеет ли ее Арден на праздник и где они проведут месяц его отпуска. Если бы ей дали возможность выбирать, то между суетой Козеполья и надзором Узамора она все-таки выбрала бы последний. Но в короткие редкие письма почему-то никогда не влазило ничего кроме 'люблю, скучаю...' в разных вариантах. Да и Арден, как человек служивый, не мог загадывать так далеко.

Мастер Артазель совершенно не изменился за то время, что они были знакомы. И расшитая фантастическими птицами занавесь, так восхищавшая и завораживающая маленькую Рыську, была все та же.

Стоя на пуфике и любуясь на себя в громадное зеркало, Росинта с удовольствием слушала уважаемого мастера.

- Как ты выросла, моя кошечка! Все-таки ты изумительно рыжая, и истинная красавица! Знаешь ли ты, что ее светлость герцогиня рю Филонель завидует тебе даже больше, чем твоей матери? Да-да. Эльфийка не эльфийка, а годы сказываются. Или, лучше сказать, столетия? Дави не дави жемчужниц, натягивая лицо, не натягивай, а все не шестнадцать. И столько снаружи, сколько внутри, мой цветочек... Ты думала уже, какое свадебное платье ты хочешь? И правильно. Я все уже знаю сам! Твой жених падет бездыханный при виде такой красоты!

- Мастер Артазель, мне жених нужен живой! - смеясь и краснея отвечала Рыся, поворачиваясь и разглядывая себя со всех сторон.

На следующий день ей почему-то захотелось непременной пойти к Армель и прогуляться с ней и детьми на море. Подоткнув юбки и разувшись, бродили по кромке воды, следя, как голые дети играют в догонялки с волнами, собирают ракушки и камушки, и то тузят друг дружку из-за добычи, то обнимаются и поют что-то бессмысленно-радостное.

На просьбу Росинты Мель нахмурилась, что-то встревоженно переспросила. Росинта, отказываясь, покачала головой, огорченно опустила плечи. Заговорила быстро, горячо, спрятала лицо в ладони. Мель сочувственно обняла, прижала к себе, успокаивающе зашептала.