Совсем новые сказки

— Мама написала про тебя тёте, тётя читала письмо вслух дяде, а я всё слышал, потому что вишу под самым потолком. Ведь наш потолок — это пол вашей комнаты.

— Тогда ты должен знать, что тётя велела мне сварить картошки.

— Знаю. Только картошку надо брать из правой кучи.

— А ты никогда не говоришь «не хочу»? — спросила Леночка у розовой Картофелины.

— Теперь нет, — вздохнула Розовая Картофелина.

— И расти она тоже не будет! — засмеялся Огурец, который выглянул из бочки, чтобы послушать.

— Почему?

— Твоя тётя агроном, а все агрономы немножко волшебники, — вмешалась Морковка и стряхнула с плеча песок, — разве ты не видишь, что мы все необыкновенные?

— Меня заставили покраснеть на целый месяц раньше срока! — плаксиво протянул большой маринованный Помидор.

— Я стал почти таким же длинным, как кабачок, — сказал Огурец, — и нам тесно в бочке!

— Я так растолстел, что еле держался на ноге. Ведь она-то у меня всё-таки одна, — вздохнул Кочан Капусты.

— А я уже никогда не буду расти, — тихо добавила Розовая Картошка, — и всё это сделала твоя тётя.

— Расскажи ещё разок, — попросил Огурец, — я люблю слушать то, что. уже знаю, потому что тогда понимаю, какой я образованный. А Леночке это будет полезно!

— Когда нас выкопали осенью, — начала Розовая Картофелина, — мы все были одинаковыми, но нас сразу разделили на две кучи.

— Левую мы посадим, — сказала тётя, — отнесите её в погреб.

— Не хочу! — ответила Левая Куча, но её всё-таки отнесли. Вот она лежит, растёт и по-прежнему говорит «не хочу».

— А этим мы расти не позволим! — показала тётя на правую кучу. — Они останутся такими, как сейчас, и мы будем их есть!

Мы все тоже сказали «не хочу», но это нисколько не помогло. Нас положили в ящики с дырочками и отвезли в большой сарай. В сарае стояла коробка, а перед ней медленно двигалась длинная лента.

Кто говорил здесь «не хочу»?
Того сейчас я облучу! —

сказал чей-то голос из коробки.

— Кто это говорит стихами? — удивились Картофелины.

— Я — могущественный Серый Чёртик, и зовут меня Радиоактивный Кобальт! — ответил голос. — Становитесь на ленту и поезжайте ко мне!

— Не хотим! — кричали мы, пока рабочие ставили ящики на ленту. Но это было уже в последний раз, потому что, когда мы проезжали мимо коробки, Серый Чёртик бросил в нас через окошечко целую кучу маленьких, сердитых лучиков. Лучики так и набросились на нас. За одну секунду они успели укусить каждую картофелину по нескольку раз.

— Вот я вас и облучил! — крикнул нам вслед Серый Чёртик…

Картофелина замолчала.

— Ну и что? — спросила Леночка.

— А то, что после этого мы уже никогда больше не говорили «не хочу» и никогда не пытались расти. Сердитые лучики сделали нас послушными. Теперь мы годимся только для еды.

— Люблю слушать такие поучительные истории! — вздохнул Огурец.

Но Леночке эта история совсем не понравилась. Ей даже стало страшновато — ведь и она часто гЬворила «не хочу». Неужели она не будет расти?

— Что ты там делаешь? — спросила тётя и заглянула в погреб. Леночка быстро набрала полную кастрюльку картошки из правой кучи и полезла наверх.

— Я сама почищу, тётя! — сказала Леночка и быстро принялась за работу.

— Чудеса! — удивилась тётя. — Я думала, ты скажешь «не хочу».

— Я никогда больше не буду говорить «не хочу», — прошептала Леночка, — только не отправляй меня к Серому Чёртику, который не позволяет расти!

— Расти на здоровье, — засмеялась тётя, — и вырасти большой и умной!

И Леночка на самом деле никогда больше не говорила «не хочу». А тётя прекрасно поняла, что картошка рассказала Леночке свою историю, но нисколько этому не удивилась. Ведь она была агрономом, а все агрономы немножко волшебники…

Кто будет лизать кота?

Кот Василий Петрович сидел под столом и умывался. Он мыл спину и бока, хвостик и лапки, но за ушами решил вымыть в другой раз, потому что это очень трудно. А за столом сидел Митя и учил урок по химии. Чтобы лучше запомнить, он подчёркивал строчки в учебнике, чего делать вовсе не следует, и зубрил вслуХ, что, в общем, тоже ни к чему.

— Катализатор!.. Катализатор! — говорил он.

Василий Петрович перестал умываться и прислушался.

— Я никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь лизал кота, — удивился Василий Петрович, — все мои знакомые, кроме котят, лижутся сами! — и он так старательно почесался левой задней ногой, что правая громко застучала по полу.

— Брысь! — сказал Митя. — Ты мне мешаешь!

— Подумаешь, — недовольно мяукнул Василий Петрович. Он часто слыхал, что Митя отвечал так бабушке, а плохие примеры всегда заразительны.

— Иди, иди! — прикрикнул Митя, Василий Петрович поднял хвост трубой и ушёл в кухню. Там никого не было, только солнце играло в зайчики с донышками кастрюль и, как в зеркале, отражалось в блестящих боках чайника, потому что бабушка очень хорошо чистила свою посуду. Василий Петрович тоже посмотрелся в чайник, пригладил усы и прилёг на подоконнике отдохнуть после умывания.