Совсем-совсем не любите собак?

Но это еще не странность. Это – невоспитанность, распущенность и наглость. Странность вот в чем. С недавних пор, тема еды стала приводить Ганнибала в состояние какого-то исступления, умопомешательства, умопомрачения. Яркий тому пример – регулярная доставка в квартиру питьевой воды. Раздается звонок домофона, и в доме все приходит в движение. Раньше, Ганнибал, как и положено любой общительной собаке, просто выбегал встречать гостей, пытался лизнуть их пару раз в лицо, и, отогнанный Мамой, убирался туда, откуда его и не звали. Теперь, устремившись было к входным дверям, но, даже не добежав до поворота в коридор и не выяснив, кто же это пожаловал на этот раз, он, вдруг, разворачивается, и во весь опор несется на кухню. Вид при этом имеет странный. Глаза полоумные, блуждающие, экстерьер взъерошенный, движения хаотичные, полностью лишенные обычно присущих им грации, достоинства и благородства. Внешность и поведение транслируют следующее: "А-а-а-а-а-а! Кто-то приперся! Может быть, не один! Все у нас съедят! Мама, не открывай!" В следующие несколько секунд он пытается съесть (читай: спасти) все, что успеет найти. Второпях сует морду во все тарелки, блюда, кастрюли, разбрасывая перемешанную еду по столам, стульям, лавке, полу и стенам. Может, давясь и кашляя, съесть целую булку хлеба. Может размазать тесто для сырников по всей поверхности немаленького стола. Многое может успеть. Урон таких панических атак приравнивается Мамой к небольшому землетрясению. При этом с кухни доносится странный шум, приводящий в замешательство водоносов. Ситуацию усугубляет странный вид хозяйки (а она просто не знает, рвануть ли ей на кухню, бросив мужиков с их бутылями и чеками, или, поскольку всё равно уже поздно, оставить все как есть и вежливо выпроваживать "гостей").

Постепенно всё успокаивается и водворяется на свои места, ущерб скоренько заглаживается виноватыми взглядами и понурым видом опять не совладавшего с собой пса, и только Мама бормочет про себя еще какое-то время: "только бы опять никто не пришел!"

Баба Фая

@ Говорят, что баб должно быть, как минимум, две. Но меня признает только одна. Это потому, что она знает толк в собаках. А та, другая, – нет. Не знает и знать не хочет, а то бы я ей объяснил, показал бы…

Но если есть такая баба, как Баба Фая (так её все называют), то зачем нужны дополнительные? Она всегда рада принять меня, если Хозяин, по каким-то (на мой взгляд, всегда сомнительным) причинам не может ухаживать за мной. Её дом и жизнь в нем вполне подходит для того, чтобы не очень уж тосковать по Хозяину. Всегда доступные кровать и диван (не то, что у нас!) с подушками, пуфиками и пледами, низкие столики, отсутствие какого-либо режима – все предназначено для утешения бедной сироты. Ем и гуляю по требованию. Кроме того, ко мне приставлен собственный дед, своим попустительством неустанно расширяющий мой кругозор. А что ему еще делать? Он давно на пенсии. Он знает всех уличных собак. Теперь, многих из них знаю и я! Кстати, баба и дед из тех, кто не видит существенной разницы между мной и уличной собакой. Это немного обидно, тем более что Хозяин многократно и красочно эту разницу им расписывал…

По моим наблюдениям, когда-то давно баба Фая была хозяйкой Хозяина, но те времена давно прошли. А раз так, выходить из повиновения – наша фамильная черта! Тем более, что, между нами говоря, Баба Фая даже немного жалеет меня, как придурошного и неуравновешенного пса! Ну да ладно, пусть их. Несколько лет назад баба с дедом приютили уличную собаку и теперь ненарадуются на его природную скромность и стеснительность. Зовут его Белый (меня бы они, очевидно, назвали Черным) и больше сказать о нем нечего.

Знаете, чем отличается мыслящее существо от всех остальных? Способностью, долго не упираясь, признавать свои ошибки. Это я о том своем утверждении, что Баба Фая знает толк в собаках. На поверку выходит, что она блуждает в потемках, накрепко увязла в болоте предрассудков и отживших свое стереотипов!

Но, несмотря на это, она – среди самых главных людей в моей жизни. Вот такое, блоха, противоречие!

Болезнь

@ О том, что я болею, я узнал от Хозяина – он стал смотреть на меня так, как будто меня переехал паровоз (стоит на вокзале такая махина, сначала думал – дом, еще подумал – нет, паровоз).

Телефонные звонки стали раздаваться гораздо чаще обычного, и Мама, почти не слушая, отвечала всё одно и то же: "да все нормально, спит". А я бы и спал, если бы не эти звонки…

После первого обследования самым чувствительным и расположенным ко мне людям было решено ничего пока не говорить. И тут же рассказано всем. Даже тем, кому это было не интересно.