Совсем того!

— Как я понимаю, вы возьмете на себя секретарские обязанности, почту и всякое такое. Еще вы будете обслуживать приемы. И вы же будете проглаживать газету.

— Проглаживать что? — переспросил Эндрю.

— Газету. Я вам завтра покажу. Она ждет ее ровно в семь утра, вместе с завтраком. Я готовлю поднос, вы несете его наверх. Потом я помогаю ей одеться. В первый день я буду с вами и мы все пройдем вместе, шаг за шагом. Вы, конечно, хотите взглянуть на свою комнату?

Эндрю второпях допил воду: Одиль уже вышла из буфетной.

7

Чем выше они поднимались, тем уже и круче становились лестницы. Эндрю с трудом волок свой чемодан, следуя за Одиль, которая подробно рассказывала ему о доме.

— Мадам принимает чаще всего на первом этаже в маленькой гостиной. Большая предназначена для застолий, но их она давно уже не устраивала. Она не любит, когда заходят в библиотеку. На втором этаже — ее комнаты и те, которыми больше не пользуются. На третий и выше она никогда не поднимается. Там бывший кабинет Месье.

— Вы знали его?

— Нет, я поступила на службу к Мадам восемь лет назад, а он, по-моему, умер года за три до того. А вы, как вы получили здесь работу?

Вопрос застал Эндрю врасплох: он еще не вполне освоился со своей ложью. С трудом переводя дух, он принялся импровизировать:

— Моя прежняя хозяйка умерла. Мне пришлось искать работу.

— Не хватает сбережений, чтобы уйти на пенсию?

— В Великобритании другая социальная система…

— Я об этом слышала. Там многое по-другому… Они поднялись на четвертый этаж.

— Вот наши владения, — сказала Одиль, показывая на длинный, узкий коридор с выступами и бесчисленными дверями. — Моя комната вон там. А вы поселитесь на другом конце. В остальных комнатах всякий хлам. Туда никто не заходит. Мы с вами соседствуем со старьем, уважаемый.

Одиль потянула новичка на его половину.

— Занятно все-таки: во Франции вы всегда селите прислугу на самых верхних этажах, — отметил Эндрю. — А у нас, в Англии, прислуга живет внизу, в подвальных помещениях. По-моему, странно, что слуги живут выше, чем хозяева…

Одиль резко повернулась и строго посмотрела на Блейка:

— Не забывайте, что мы устроили революцию. У нас ваша королева давно лишилась бы головы… Сюда.

Одиль двинулась дальше и уже спокойным тоном сказала:

— Комната у вас небольшая, но вид из окна красивый. Есть ванная и туалет. Учитывая состояние водопровода… В общем, если не хотите мыться ледяной водой, нам лучше договариваться, чтобы не принимать душ одновременно. Вы как любите — утром или вечером?

— Утром.

— Вот и хорошо. А я — вечером. Мешать друг другу не будем.

Она открыла дверь, но переступать порог не стала и пригласила Блейка войти.

— Вот ваши владения. Я покажу, где постельное белье и полотенца. Манон не обязана у вас убирать, но вы можете договориться с ней напрямую.

Эндрю вошел в комнату и вкатил чемодан — после штурма лестницы сердце у него колотилось. Если б он мечтал вернуться в молодость, то лучшего случая ему было не найти: комнатка являла собой типичный образчик студенческой каморки. Мансарда, оклеенная выцветшими обоями с геометрическим рисунком и меблированная небольшой кроватью, парой книжных полок, шкафом и маленьким письменным столом со стулом.

— Ну, устраивайтесь, не буду вам мешать. Когда закончите, спускайтесь вниз. Нам еще надо кое о чем договориться.

— Спасибо, что проводили.

Одиль, ничего не ответив, закрыла дверь. Блейк стоял не двигаясь и обводил взглядом комнату. Потом подошел к окну. Солнце уже клонилось к закату и вытягивало тени. Окно выходило на парк, вид и в самом деле был великолепный. Многие деревья еще не сбросили листву, и косые лучи освещали пышные кроны. Конструкция замка была настолько замысловатой, что Эндрю никак не мог сообразить, где же парадный вход. Он подошел к кровати и попробовал рукой матрас. Сейчас он мог бы уснуть на обыкновенной доске — до того устал. Он открыл шкаф, осмотрел полки. Прошел в ванную и открыл краны — они как-то странно завибрировали, но потом вода все же потекла.

Наконец он сел и глубоко вздохнул. Что он здесь делает? Ричард, конечно, прав, считая его замысел нелепым. Выдавать себя за мажордома… Атмосферу в доме трудно назвать умиротворенной. Не очень-то радостно находиться между хозяйкой, которая запретила ему пользоваться главным входом, и кухаркой, которая, точно капитан военного корабля, ревностно охраняет подступы к капитанскому мостику. Да еще и кот по имени Мефистофель… Пожалуй, жизнь здесь может превратиться в сущий ад…