Совы охотятся ночью

Дальше от них по коридору Фрэнсис Пендлтон лежал в темноте, собираясь с мыслями. Он не спал и не бодрствовал, но находился где-то посередине, стараясь отделить кошмар недавних событий от реальности, в которой очутился теперь. Он хотел бы встать, но едва смог пошевелиться: действие принятого утром наркотика до сих пор еще не прошло. Но тяжелее всего давило на него горе из-за утраты Мелиссы, всегда, несмотря ни на что, бывшей единственной его настоящей любовью.

Стоило Пендлтону подумать о ней, и желание жить исчезало.

Он перекатился на бок и медленно, словно старик, поднялся на ноги. На нем были все те же халат и пижамные брюки, в которых он встречал старшего инспектора и того немца, что заходили поутру. Фрэнсис забыл, что говорил им и о чем они его расспрашивали. И надеялся, что ничего не выболтал.

Он покинул комнату и пошел, босой, по коридору. В доме царила тишина, а темнота была почти осязаемой — ему буквально приходилось раздвигать ее, чтобы идти дальше. Однако бархатная портьера была отдернута, и до него, очень слабо, доносились из квартиры слуг звуки вальса. Фрэнсису захотелось приказать им выключить музыку, но сил не было.

Пендлтон не осознавал, куда направляется, но не удивился, оказавшись именно там. Он открыл вторую дверь и оглядел супружескую спальню, которую делил с Мелиссой на протяжении четырех лет их брака. Нет, не совсем так. Ближе к концу она все чаще изъявляла желание спать одна. Эта спальня стала ее личной комнатой, а не их общей.

Лунный свет струился через окна, освещая интерьер, и Фрэнсис скользнул взглядом по кровати, которую они вместе выбирали, по шкафу, найденному женой в маленькой антикварной лавке в Солсбери. Он осмотрел два позолоченных столика и ощутил, как в животе все сжалось при мысли, что телефона здесь больше нет. Естественно, полицейские забрали аппарат. Фрэнсис стоял в дверях как пригвожденный к месту, не решаясь сделать еще шаг.

Нужно продать все, решил он. Продать дом и мебель. Продать… Его глаза пробежали по комнате и заметили нечто, нарушающее порядок. Комод с ящичками между окнами. Верхний ящик был слегка выдвинут. Разве так должно быть? Фрэнсис заходил в комнату, когда тут работала полиция, и позже, когда здесь наводили порядок. Он заглядывал сюда этим самым утром. Ящик был задвинут, никаких сомнений.

Пендлтон заставил себя войти в дверь, словно бы перешагнув через незримый барьер. Присел и открыл ящик. Здесь Мелисса хранила самые интимные предметы гардероба: чулки, белье. Он смотрел на разные вещи и вспоминал их форму и тепло, пока они были на ней. И каким-то образом, вопреки наркотическому дурману, заметил, что одна из них исчезла. Это была шелковая ночная сорочка, белая в цветочек, которую он купил для жены в Париже. Продавалась она в дорогом бутике на Елисейских Полях. Мелисса, проходя мимо, заметила вещь в витрине и обмолвилась, что та ей понравилась. Когда они вернулись в отель, Фрэнсис бегом помчался назад в бутик, чтобы устроить для супруги сюрприз. И сейчас он перерыл весь ящик, чтобы проверить, не ошибся ли. Но знал, что не ошибся. Он видел сорочку, аккуратно сложенную, после того как в комнате убрались. Она лежала сверху стопки. Она определенно была здесь.

Кто взял ее? Кто совершил подобное кощунство?

Фрэнсис прислушался к доносящейся через темноту музыке. Ему вспомнился Эрик Чандлер и то, как дворецкий всегда смотрел на Мелиссу. Супруги посмеивались над ним, но Фрэнсис часто ловил себя на мысли, что так быть не должно. У него возникло желание немедленно пойти в гостиную и обвинить обоих, мать и сына. Но сил не было. Он чувствовал себя больным. Выяснение отношений можно отложить до утра.

Фрэнсис Пендлтон медленно вышел из комнаты и направился к себе в спальню.

_VII

После чудесного ужина в обществе старшего инспектора Крола Аттикус Пюнд вернулся в свой номер. Голова была полна всевозможных мыслей, спать еще не хотелось. Он закурил сигарету и вышел на узкий балкон. С него открывался беспрепятственный вид на море, раскинувшееся, сколько хватало глаз: сплошная линия, идеально очерченная в лунном свете. Сама луна низко висела над горизонтом и казалась одноглазым существом, подглядывающим за ним с другой стороны мира. Аттикус вслушивался в ритмичный шум волн и курил. Тьма нашептывала ему что-то, и он догадывался, что именно.

Ему не следовало браться за это дело.

Приезд в Тоули-на-Уотере был ошибкой, и не только потому, что Пюнд не мог лично встретиться с клиентом, направившим его сюда. Неплохо было бы посмотреть в глаза мистеру Эдгару Шульцу и выяснить истинный мотив его обращения к частному детективу. «Мы желаем знать, кто лишил жизни Мелиссу. Хотим выяснить, как все случилось. Мы чувствуем, что обязаны сделать это ради мисс Джеймс» — именно так Шульц выразился в телефонном разговоре. Однако он говорил и другие вещи, которые не были правдой. И было еще кое-что подозрительное в полученном им письме: сущая мелочь, но она не давала Пюнду покоя.