СОЗ (СИ)

Двери отсека распахнулись, и Орального вывели из летательного аппарата. Во всём теле была какая-то невероятная лёгкость, усилия, которые он, сам того не сознавая, тратил на шаги, казалось, могли оторвать его от пола. Это, а также то, что вскоре они прошли через двойные двери, которые, кажется, могли закрываться герметично, навели Алексея на мысль. «Мы что — в космосе?», — подумал он. — «Может, правительство и не соврало, когда оно говорило про эти «Силы обороны Земли»? Значит, это настоящая космическая станция? Но… ведь не с нашим уровнем технологий такое строить…». Размышления оппозиционера закончились вместе с их дорогой — он оказался в помещении, в котором располагались лица, ему знакомые — почти вся российская оппозиция, лица незнакомые — у дверей живыми статуями застыли те же (или другие «десантники»), и человек в чёрной форме. Форма несколько напоминала морскую, на плечах были генеральские (или, скорее, адмиральские) погоны. На левом плече кителя на велкро была нашивка с российским триколором, на правом — какая-то эмблема, которую Оральный не смог рассмотреть.

– Так, граждане алкоголики, тунеядцы, хулиганы, — начал адмирал. — Хотя, конечно, насчёт алкоголиков я, конечно, зря… Но, тем не менее — кто из вас хочет поработать?

– Да как Вы смеете! — начал один из оппозиционеров, насколько Алексей знал, из «ПарНаСа». — Мы уважаемые люди, и тут нас хватают, привозят сюда… Это военный произвол! Я буду жаловаться!

– Можете жаловаться, — сказал адмирал, только вот в его голосе вдруг «прорезался» металл. — Жаловаться вы можете, сколько угодно — сами себе и друг дружке. Вот хоть ужалуйтесь здесь мне. Никто к вам никаких «левозащитников» не пропустит, и мучениками вы для сочувствующих не станете. Да, и Запад вам тоже не поможет. Просто потому, что они тоже, тех, кто пытался что-то там вякать про «военный произвол» и прочие непотребства просто расстреляли. А чтобы жаловаться было интереснее — сейчас вы все возьмёте вон там, в углу, тетрадки, ручки — и напишете, каждый, явку с повинной. Мол, я, такой-то, такой-то, виноват в том, что расшатывал политическую обстановку в Российской Федерации. Я готовил акции протеста и провокации против законной власти. Кстати, подонки, если вы ещё не поняли, то с сегодняшнего дня, на территории страны введено военное положение. А это значит, что по законам военного положения, я имею полное права всех вас — расстрелять. Так что, мой вам совет — пишите явку с повинной. Живее будете.

Было видно, что «парнасовец» имеет много чего сказать, но адмирал его слушать даже не собирался. Он просто вышел из помещения. Вслед за ним ушли и «десантники». Дверь закрылась, чавкнув напоследок уплотнителем. Щёлкнул замок. Оппозиционеры остались наедине со своими мыслями и соображениями.

…Оставив оппозиционеров в камере, я прошёл в свои апартаменты. На самом деле, разрешение на операцию я получил у Президента уже после того, как начал её — во всяком случае, про хакерские атаки он не знал, что это наших рук дело. Может быть, конечно, догадывался — всё же, человек в КГБ работал, но совершенно точно не знал. А вот операцию по обыску в домах, офисах и схронах оппозиционеров, Президент разрешил мне лично. Так что сейчас на планете работало несколько групп десанта из взводов разведки — конечно, у них были примерные координаты мест, где надо было искать, но одно дело смотреть снимки со спутника, где какие-то мутные типы по заказу оппозицию лазают, а совсем другое — лазать там же самим. Конечно, у десантников была и броня, и прочие средства усиления, но всё равно…

Когда мы ознакомились с тем, что было в компьютерах оппозиционеров, мне чуть плохо не стало — там столько грязи было… Причём, лжи было намного больше, чем правды. В ход шло всё — фотошоп, видеомонтаж, и прочие достижения цивилизации. Нет, конечно, среди наших политиков хватало мерзавцев и прочих… нехороших людей. Один вон, до сих пор дулся на некоего «капитана первого ранга» который отказался покатать его на истребителе, мотивируя это тем, что у этого политика просто не выдержал бы организм. Да, я немного «слукавил», но… это и в самом деле был не шибко хороший человек. Но — для начала, таких было не так уж и много, а во-вторых, с ними боролись. Да, приходилось это делать не настолько быстро, насколько хотелось бы, но, это уже другое дело.