Создай меня

Давящая на затылок рука удерживает мою голову под водой. Я пытаюсь сдерживать рефлекторное желание вдохнуть, но от этого только сильнее колотится сердце, и еще острее ощущается нехватка кислорода в легких. Меня вытягивают из воды, и горящие легкие получают глоток воздуха. Подобные истязания стали такой же частью моего ежедневного распорядка, как рукопашный бой и убийства. К этому моменту на моем счету уже двенадцать трупов. Двенадцать убийств за шесть месяцев. Мое существование – это работа на Николая, чередующаяся с тренировками и пытками. Каждый день – это испытание на выносливость, борьба разума и инстинктов. Из любого испытания я выхожу победителем. Но вода… вода – это моя личная фобия. Разряды электричества, резаные раны, ожоги, удары – ничто из этого не позволяет так остро почувствовать близость смерти, как вода.

У противоположного края резервуара с водой, заложив руки за спину, стоит Джеймс в своей неизменной черной военной куртке, обтягивающей широкую грудь. Глядя на меня, он морщится, отчего заметнее становится шрам, диагонально пересекающий его лицо, которое в этот момент кажется еще более перекошенным и уродливым.

— Именно здесь, на пороге смерти, когда ты думаешь, что единственный выход – это сдаться, появляется возможность отличить сильных людей от слабых, — он кивает, и меня толкают обратно в воду. Я снова паникую, барахтаюсь, и меня вновь вытаскивают. — Встань на сторону смерти, признай ее, только так ты сможешь одержать над ней победу, — рычит Джеймс, и меня снова окунают в воду.

На этот раз, когда уровень нехватки кислорода становится критическим, меня все еще не отпускают. Легкие горят, и отчаяние, граничащее с безумием, овладевает моим разумом. Здесь, на грани смерти, теряется способность мыслить рационально. Именно в этот момент разум перестает контролировать тело, и в бой вступает инстинкт самосохранения. Я терплю, терплю, терплю, пока, наконец, сил терпеть больше не остается. Тело отключается, перестает функционировать, а в голове единственная мысль – ни в коем случае не позволить рту открыться. Давление нарастает, и я чувствую, что вот-вот взорвусь. Рот сам собой открывается, я делаю вдох, но воздуха нет, поток воды заполняет мои легкие. Страх, паника и одновременно невероятное облегчение – я всегда боялась смерти, однако, пока мое тело отчаянно пытается справиться с удушьем, разум сохраняет удивительное спокойствие. Я бессильна что-либо сделать, и с осознанием этого приходит странный покой. Я проваливаюсь во тьму.

Прихожу в себя от того, что трудно дышать. Пытаюсь сесть и откашлять воду. Легкие напряжены и растянуты до боли. Я лежу возле резервуара с водой, надо мной склоняется Джеймс, а рядом на корточках сидит парень, который макал меня в воду.

— Поздравляю. Только что ты посмотрела в лицо смерти и победила, — говорит Джеймс. Я не чувствую себя победителем. — Прими смерть, Уна. Стань ее частью. Только тогда ты перестанешь ее бояться, — и они оба уходят. А я сижу, пытаясь откашляться и вытолкнуть из горящих легких остатки воды.

Когда же, наконец, мне удается встать, я выхожу в коридор и вижу там ожидающего меня Николая. С неизменным «Чупа-Чупсом» во рту он стоит, прислонившись к стене. Достав из кармана еще один леденец, он предлагает его мне, но я отрицательно качаю головой. Очередной приступ кашля сотрясает мое тело – легкие очищаются, избавляясь от остатков воды, и по опыту я уже знаю, что на это уйдет несколько дней.

— Ты отлично справляешься, голубка.

Мне приятна похвала Николая, она дарит уверенность в том, что все не зря, и что есть человек, которому я небезразлична. Мы вместе идем по коридору, и он, обняв меня за плечи, притягивает к себе.

— Ты ведь понимаешь, зачем я подвергаю тебя этим испытаниям? — он жестом указывает на меня. — Электричество, вода, боль…

Я отрицательно качаю головой и, честно говоря, не уверена, что хочу знать.

— Все это не потому, что мне нравится заставлять тебя страдать. Совсем наоборот, — на секунду выражение его лица становится искренне сочувствующим, а потом он продолжает: — Я расскажу тебе историю. Жил-был один человек. Он дрессировал собаку. Каждый раз перед кормлением собаки он звонил в колокольчик. А очень скоро просто при звуке колокольчика у собаки начиналось слюноотделение, независимо, получала она еду или нет. Выработался условный рефлекс.

Наморщив лоб и сдвинув брови, я смотрю на Николая.

— По большей части люди ничем не отличаются от животных. Наши рефлексы подчиняются мозгу. Когда тебя удерживают под водой, в голове рождается паника, она обусловлена инстинктом самосохранения. Я же хочу, чтобы ты могла управлять своим разумом, голубка. Для этого нужно обладать безграничной силой, — Николай на удивление широко улыбается. — Ты станешь невероятно сильной. Ты сможешь побеждать боль и страх. Более того, используя специальную подготовку, ты сможешь любой навык превратить в рефлекс. В условный рефлекс, — Николай качает головой. — Человеческий разум – это чудо.

Разве такое возможно? Не испытывать страха даже перед самой смертью? Я стану похожа на робота.