Создана для любви

С мучительной неспешностью он раздел Алексу, бормоча что-то над ее совершенным бюстом, стройной талией, округлыми бедрами, над ее красивыми длинными ногами, подкрепляя слова нежными, легкими как перышко поцелуями в губы и грудь. Оставшись абсолютно нагой, Алекса помогла раздеться Адаму, с любовью проводя рукой по его рыжевато-каштановым волосам, утопая в завитках на его загорелой груди. Пальцы Алексы бесстыдно играли с его сосками, которые, к ее удивлению, затвердели почти так же, как ее собственные. Продолжая свои чувственные изыскания, Алекса плавно скользнула по его стройным бедрам, ощутив натянутые сухожилия в увеличившихся мышцах. Когда она схватилась за ту его часть, которая стала длинной и твердой, он застонал и высоко поднял ее на руках, а потом медленно опустил на кровать.

Адам налетел на Алексу безжалостным поцелуем, врываясь языком в ее рот почти так же, как ей хотелось быть пронзенной снизу. Огромная ладонь отыскала ее грудь, чтобы помучить, прежде чем проложить дорогу к плоскому животу и спуститься ниже, играя с мягкими завитками волос. Алекса изнемогала от его прикосновений, и когда это случилось, крик острого наслаждения сорвался с ее губ. Ласковыми, ищущими пальцами он дразнил и раздвигал ее влажную плоть, а губы тем временем впивались то в один, то в другой сосок, пока Алекса не начала извиваться под ним, сходя с ума от желания.

Алекса вскрикнула, когда рот Адама покинул ее грудь ради более сладких пастбищ. Его язык разорял ее, то отступая, то совершая восхитительные набеги во влажные глубины, пронзая самый центр ее желания. Извиваясь, чтобы уйти от изысканной пытки, и в то же время страшась, как бы Адам не остановился, Алекса стонала все громче и чаще. Но беспощадный Адам схватил ее за бедра, не давая ни на секунду укрыться от ищущих губ и языка.

Наконец напряжение стало невыносимым, и Алекса с криком рассы́палась на миллион горящих осколков, плавно опадающих на землю, но уже в следующую секунду ожила, принимая глубоко врывающегося в нее Адама. Она почувствовала, что отзывается на хмельные поцелуи Адама и слова любви, которые он шепчет, поднимаясь еще выше под его неистовым напором. Их одновременная кульминация затмила все, что Алекса знала прежде. После короткой передышки Адам взял ее снова, а потом еще и еще. Весь день и всю ночь, пока Алекса не взмолилась о пощаде. Утром он уехал.

18

Саванна, 1781 год

Адам вернулся из Саванны через три дня, и Алекса радостно встречала его, пока он не показал ей подарки. Стоило ему вручить ей большую коробку с изумительным желтым платьем из самого тонкого льна, какой она только видела, и коробочку поменьше, в которой на бархатной подушечке красовалась нитка непревзойденных жемчужин, на нее словно холодом повеяло. Первой мыслью было, что Адам откупается от нее за свои прегрешения с Гвен. Очевидно, чувство вины заставило его потратиться на дорогие подношения. Алекса недвусмысленно продемонстрировала свои эмоции, отодвинув подарки в сторону.

– Не понравилось платье, Алекса? – озадаченно спросил Адам. – И жемчуг? Я надеялся тебе угодить.

– Они бы понравились мне, Адам, если бы я не знала, о чем это свидетельствует.

– И о чем же?

– Они нужны, чтобы загладить твою вину за Гвен, – обиженно объяснила Алекса. – Мне не нужны подарки, напоминающие, что я делю своего мужа с другой женщиной.

– Ни с кем ты меня не делишь, любимая, – возразил Адам. – Я не смог заниматься с Гвен любовью. Только не после того, что между нами было перед отъездом.

Алекса в недоумении посмотрела на Адама, и ее безукоризненные черты засветились счастьем.

– Ты серьезно, Адам? Что… что случилось?

– Я старался избегать Гвен все три дня, – лукаво улыбнулся он. – Не отходил от генерала Превоста ни на шаг, пока не уехал из города.

– Ах, Адам, – воскликнула она, бросаясь ему на шею. – Как же я тебя люблю!

– Рассказать, что я еще узнал, или уложить тебя в постель немедленно? – рассмеялся Адам.

Алекса залилась очаровательным румянцем. Неужели ее мысли видно насквозь?

– Расскажи, Адам, пожалуйста.

– Дрейк догнал британский фрегат и капитана Баррингтона. Было яростное сражение, и Дрейк убил Баррингтона. Выживших английских матросов спустили на воду, а корабль затопили. Их подобрало другое британское судно.

– Дрейк – молодчина! – похвалила Алекса, сияя от гордости. – Что еще ты узнал?

– Вся Саванна взбудоражена новостью, что Лиса погибла. Выжившие моряки с фрегата сообщили: Баррингтон смертельно ранил ее и утопил, выбросив за борт. Они лишний раз убедились в этом, когда «Миледи Лиса» напала на фрегат, но сама леди так и не появилась во время схватки. Так что, моя милая, Лису уже похоронили.

Алекса настолько опечалилась, что Адам не мог не спросить:

– Откуда столько грусти? Мы же этого и добивались.

– Я себя так чувствую, точно от меня оторвали кусок, – проговорила Алекса. – Я любила Лису. Любила ее независимость, отвагу, умение действовать самостоятельно. Она не принадлежала никому из мужчин, не была ничьей жертвой. Мне будет ее недоставать.