Создание мировой души

Нет, — говорят мне, — Тебе не придется ничего делать в отношении Творца. Напротив — оставь Его, совсем оставь, не начинай исправлять свои с Ним отношения. Ты хочешь стать ближе к Нему, лучше? Тебе это не поможет. Относительно Него ты не можешь сделать ничего. Но знай! У тебя есть ближний. Если в отношении ближнего ты произведешь все исправления, достигнешь такого уровня любви к ближнему, что перестанет быть важно для тебя — ты это или ближний — этим ты полностью исправляешь свои отношения с Творцом и поднимаешься на Его ступень.

Таким образом, дело не только в том, что эта заповедь, это условие, этот закон: «Возлюби ближнего, как себя» — общий закон всей действительности, и это закон, в соответствии с которым Творец относится к творениям.

Мы говорим о Нем — Творец добр и несет добро и злым, и добрым — это Его отношение к творениям. Тогда подобие Ему, Его любви к творениям для меня будет заключено внутри этого предложения, внутри этого закона: «Возлюби ближнего, как себя». То есть это одно и то же — настолько, что после того как я выполняю это исправление, я не нуждаюсь больше ни в каких дополнениях, чтобы достичь подобия Творцу, — я полностью соответствую, равен и подобен Ему.

Отсюда и далее возникает множество вопросов. Люди, в отношении которых я должен произвести исправление, — предо мной, как Творец? На той же высоте, в том же величии, в том же отношении? Тогда почему последней заповедью, Целью, которую я достигаю, все-таки является «Возлюби Творца и слейся с ним»? Не заповедь, а Цель. Почему бы мне не достичь слияния с людьми, с массой? Почему с Творцом? Может, оставим Творца в стороне и займемся исключительно массами? Передо мной все человечество, и к нему я должен достичь абсолютной любви? Тогда почему же все-таки предо мной есть Творец, как Цель?

Вопрос: Сказано: «Что ненавистно тебе, не делай другому». Но если что-то мне и ненавистно, это еще не значит, что оно ненавистно также и другому…

Все верно, вот один из таких вопросов. Можем ли мы сказать, что сказанное Гилелем «Что ненавистно тебе, не делай другому» и заповедь «Возлюби ближнего, как себя» — это одно и то же? Я так понимаю, что «Не делай другому того, что ненавистно тебе» значит — не делай зла. От любви это далеко, верно? Этакое пассивное выполнение — не делать зла ближнему. А «Возлюби» значит — открыть, излить свое сердце ближнему. Я должен заботиться о нем, любить, на самом деле любить! Заботиться о полном его наполнении, как сейчас я забочусь о наполнении себя самого. Понятно, что по форме закон «Возлюби ближнего, как себя» и «Что ненавистно тебе, не делай другому» — это не одно и то же.

Подобные вопросы остаются вопросами. Почему любовь к ближнему настолько подобна любви к Творцу? Даже не подобна, а просто равна ей? Настолько, что не нужно никакое дополнительное исправлении, если достиг любви к ближнему?

Если у меня есть группа и мне говорят, что это фактически — мини-модель всего человечества, и если в этой модели я достигаю уровня действительной любви к товарищам, в буквальном смысле, с выполнением всех требований — то этим я достигаю своего частного конечного исправления и приобретаю свойства совершенства, вечности, всего, чем обладает Творец.

Это было бы очень просто — построить такую группу — большую, маленькую — неважно. Не нужно знать миры, сфирот, парцуфим, Творца — все эти скрытые от меня понятия. Есть сколько-то друзей-товарищей, с которыми можно все выполнить, и я достиг конечного исправления!

Но настолько ли это близко в действительности ко мне, только руку протяни? Нам кажется, что за махсомом — миры, духи, бесы, ангелы, ступени, где-то в непостижимом, а здесь — просто группа, отношения с товарищами, которых я вижу, которые так ощутимы, можно проверить друг друга — где мы находимся, в каком виде связи. И все это великое Духовное, все миры, бесконечные расстояния — все собирается, сжимается в маленькой группе, где для меня, возможно, все и закончится?! Действительно ли это так?

Вопрос: Что с теми восемью, десятью часами, когда я нахожусь вне группы?

Все время и то окружение, в котором я нахожусь вне группы, я воспринимаю, считаюсь с ними, как со средой, в которой вынужден действовать согласно законам, существующим в этой среде.

Приходя на работу, я действую так, как принято в этом рабочем коллективе, а не начинаю выполнять, к примеру, закон любви к товарищам — кидаюсь к начальнику и целую его, или бросаюсь помогать своему коллеге. В каждом месте я обязан действовать согласно его правилам.