Создание трилогии BioShock. От Восторга до Колумбии

В литературе «утопиями» и «антиутопиями» обычно называют художественные произведения, которые критикуют, а порой и разоблачают политический режим либо социальный строй – неважно, установился он или еще только устанавливается. Объект критики автор напрямую либо косвенно противопоставляет некоему идеалу. «Утопия» Томаса Мора, которая стояла у истоков жанра, бичевала хозяев частной собственности, которые притесняли крестьянство и беднейшее население[40]. Мор подробно расписал политическо-экономическую систему Утопии – такую он хотел бы видеть в своей стране вместо того, что там творилось. Забавный факт: считается, что эта система послужила одним из источников вдохновения для изобретателей коммунизма. В ней земля и прочие ресурсы должны справедливо распределяться между всеми жителями страны – и все ради общего блага. Деньги в Утопии не играют никакой роли, а интересы коллектива стоят превыше всяких иных. Такие идеи во многом напоминают взгляды Софии Лэмб. Ближе к финалу BioShock 2 мы узнаем, что Лэмб работает над проектом «Новая Утопия», который должен переделать жителей Восторга и подогнать их под светлые идеалы доктора. Итак, если в основу образа Эндрю Райана легла объективистская философия Айн Рэнд, то образ Софии Лэмб базируется на идее утопии.

Мифология и религия

Помимо многочисленных отсылок к политическим доктринам, философии и литературе, в BioShock можно отыскать массу ниточек, тянущихся к мифологии. Особенно это касается христианских и древнегреческих верований.

Оригинальное английское название города Восторг звучит как Rapture. На русский его можно перевести как «экстаз» или «восхищение» – оба этих слова довольно точно описывают идеал, который Райан думал воплотить в своем городе. Однако слово rapture имеет еще и христианский оттенок. Оно произошло от латинского raptus, а то, в свою очередь, происходит от глагола rapere. Глагол этот встречается в латинских переводах Библии, а именно в Первом послании к Фессалоникийцам (глава 4, стих 17), где им описывают вознесение на небеса праведников, не утративших веры в Бога и потому достойных встречи с Господом. Хотя само слово rapture не встречается в английском переводе послания, им часто называют сам процесс вознесения, о котором возвестил апостол Павел. Трудно не разглядеть библейские коннотации в амбициях Райана. Он выбирает лучших из лучших – тех, кто достоин спуститься с ним на океанское дно и жить в идеальном обществе. Однако тут кроется еще и эдакая «дьявольская инверсия»: нисхождение вместо вознесения, о котором говорится в Послании, – тонкий намек на антиутопию, которую представляет собой игра.

В Восторге также можно усмотреть отсылку к Райскому саду – неслучайно в игре упоминаются Адам и Ева, а вместо трупов, переполненных АДАМом, Маленькие Сестрички видят уснувших ангелов. Змей принес Еве яблоко – символ познания, и Богу пришлось выгнать людей из Рая. Точно так же Фрэнк Фонтейн приносит горожанам запретное знание – АДАМ, – которое ведет их к погибели. А в финале игры Атлас распят на странном приспособлении, подозрительно напоминающем крест, – еще одна христианская реминисценция.

Кроме того, в Восторге полным-полно заимствований из греко-римской мифологии. Не в каждом из них скрыт какой-то особый смысл, но нельзя не заметить, что многие районы и заведения названы в честь богов греческого пантеона. Так, «Дары Нептуна» напрямую отсылают к божеству морей и океанов, что вполне уместно в подводном городе. Еще пример: промышленный центр Восторга, где ко всему прочему добывают геотермальную энергию, назван в честь Гефеста – древнегреческого бога, покровителя кузнечного дела и труда, который так любил Эндрю Райан. А Пентхауз Олимпа заставляет вспомнить о горе, где собирались боги: все выглядит так, будто элита Восторга мнила себя равной богам. Райан неспроста взял так много названий для районов именно из политеистической религии: скорее всего, этим он подчеркивал, что отверг единого Бога иудеев и христиан. Правителя города можно сравнить с Зевсом – неудивительно что когда Фонтейн воспротивился его власти, то взял себе имя Атласа, или Атланта, – титана, который боролся с Зевсом. В древнегреческих мифах люди, несмотря ни на что, становятся заложниками своей судьбы. Жители Восторга желали изменить мир, но стали заложниками собственной человеческой природы, далекой от совершенства, и ничего не могли с этим поделать.