Созданные для любви

— Лиа, ты в отпуске, тебе не полагается работать.

— Испечь хлеб — это не работа, это развлечение, как, например, приготовить ленч. Мне это нравится.

— По-моему, тебе нужно выполнить ее просьбу, — поддержала Анетт.

Но Кэролайн пробормотала:

—А по-моему, ты совершаешь ошибку.

Лиа стала собирать со стола тарелки.

— А ты взгляни на это с другой точки зрения, Кэролайн. Ты считаешь, что я в Вашингтоне бездельничаю…

— Я этого не говорила.

— Но думала. Так что представь, что, выпекая хлеб для Джулии, я отдыхаю от ничегонеделания.

Она повернулась и пошла в дом.

Этот спор был отголоском давних разногласий между ними тремя, но Анетт не хотела возвращаться к прежней недоброжелательности. Ей куда больше нравились их новые отношения, дружеские. Она повернулась к Кэролайн, недовольная тем, что та нарушила только что установившееся равновесие, но Кэролайн уже ушла в дом вслед за Лиа. Снова зазвонил телефон. Сердце Анетт пропустило удар. Она встала и подошла к креслу Кэролайн, рядом с которым находился телефон.

— Слушаю.

— Мама? Привет.

— Нэт, это ты? — В Анетт снова проснулся материнский инстинкт, вызвав к жизни всевозможные страхи. Нэт — самый младший, ему всего восемь, и новых кроссовок ему хватает только на три месяца. Стоило ей услышать голос младшего сына, как ее собственный голос дрогнул. — Что случилось, дорогой?

— Томас вредничает.

Анетт облегченно вздохнула и только после этого заметила, что рядом стоят Лиа и Кэролайн. Она бросила на них извиняющийся взгляд и продолжила разговор с сыном:

— В чем дело, вы подрались?

— Он не разрешает мне играть в его «Геймбой».

— Какой еще «Геймбой»?

— Ну тот, который папа ему вчера купил. Папа говорил, что мне тоже можно в него играть, а Томас не хочет со мной делиться. Мам, скажи ему, чтобы он не жадничал.

— Погоди-ка, Нэт, Томас должен был получить «Геймбой» на день рождения. — Повернувшись к сестрам, она пояснила: — Томас с самого Рождества упрашивал купить ему «Геймбой», потому что у двух его друзей он уже есть. Мы договорились, что подарим ему эту игрушку на день рождения, в ноябре. — Она снова заговорила в трубку: — Почему папа купил «Геймбой» вчера?

— Потому что Томасу было скучно.

— Скучно? Не может быть, я же расписала вам все буквально по минутам, у вас не должно быть времени на скуку!

— Но папа решил, что нам не стоит идти в клуб с Ники и Дев, а видеомагнитофон не работает, поэтому нам было нечем заняться, кроме как пойти в кино, но мы не хотим смотреть те фильмы, которые хотят смотреть они, мы решили остаться дома, и Томасу стало скучно.

Анетт никак не могла вникнуть в суть проблемы, видно она упустила что-то с самого начала.

—Давай-ка разберемся, почему папа не разрешил вам идти в клуб?

— Ну как же, ведь Томас не может плавать! — нетерпеливо ответил мальчик.

— Почему это он не может?

— Потому что ему нельзя мочить гипс!

— Гипс? Какой еще гипс? — Все-таки материнский инстинкт ее не подвел!

—Ну тот, который у него на руке. Мам, скажи ему, чтобы он не жадничал!

— Что у Томаса с рукой?

— Спокойно, Анетт, — тихо сказала Кэролайн.

Лиа прошептала:

—Если бы случилось что-то серьезное, Жан-Поль позвонил бы.

Анетт глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и повторила вопрос уже более спокойно. Но Нэт вдруг заговорил с кем-то другим, сначала сердито, потом как будтс оправдываясь, и через некоторое время трубку взяла Девон

—Этот Нэт бывает таким бестолковым! Он не должен был ничего тебе рассказывать. Не волнуйся, мама, у Томаса все в порядке, он всего лишь сломал руку.

— Всего лишь? — недоверчиво переспросила Анетт.

— Он катался на своем горном велосипеде по тропинке в роще за школой…

—Нашел где кататься! На этой тропинке можно шею свернуть! Он же знал, что там нельзя кататься на велосипеде!

«И Томас не катался бы, будь я дома. Я ведь чувствова ла, что мне нельзя уезжать! Я говорила Жан-Полю!»

— Томас знал, что там нельзя кататься, — заметила Дэвон. Анетт отметила, что ее дочь говорит спокойно и расудительно, как взрослая. — Так что он сам виноват, впредь будет умнее.

Анетт потерла лоб.

— Расскажи, как это произошло.

— Он упал с велосипеда и скатился кубарем с небольшой ухабистой горки. У него простой перелом, ничего катастрофического, никакой операции не потребовалось, только наложили гипс.

— Когда это случилось?

— Позавчера, перед ужином.

— И вы весь вечер провели в больнице. — Анетт стало ясно, почему она допоздна не могла дозвониться домой.

— Да, сначала Томас долго добирался до дома, — объяснила Девон, — а потом нам пришлось долго ждать в больнице, потому что папа хотел, чтобы Томасом занялся только доктор Олмстед и никто другой, а он с женой был на званом обеде. Томас хотел позвонить тебе из больницы, но папа не велел тебя беспокоить. Тебе повезло, мама, что ты не с нами, Томас стал такой противный.

— У него болит рука?

— Да, болит. И он думает, что раз он сломал руку, все должны его обслуживать.

— Какую руку он сломал?