Созданный монстр (СИ)

Хорошо, что машину смогли вообще разоружить и снять с нее все орудийные установки. Не хватало еще, чтобы из-за какого-нибудь сбоя эта хрень разворотила ему часть корабля и перебила экипаж. Вряд ли, конечно ей бы дали пробиться во внутренние отсеки, все-таки шлюзовые перестенки «Стремительного» достаточно крепкие, чтобы выдержать ракетный залп одного робота. Особенно снаряженного осколочными зарядами для борьбы на поверхности. В крайнем случае, достаточно открыть наружние створки и бешеную машину сдует как пробку в космос. Но тогда потеряется одна единственная улика, и погибнут свои техники.

Все-таки лучше заранее перестраховаться. Мало ли с чем сейчас они имеют дело.

Нервно запищал коммуникатор. Лаккомо нажал на кнопку приема вызова почти мгновенно.

— Командир! — судя по голосу, техника трясло. — У нас ЧП!

— Докладывай, — Алиетт-Лэ внутренне сжался, готовясь к самому страшному. Неужели все-таки жертвы?

— Командир, мы это включили, а оно…. Оно стало биться! Об стены!

Лаккомо сперва не поверил своим ушам. Что?..

Но действительно, фоном послышался приглушенный грохот металла о металл. Постоянный, размеренный и довольно сильный.

Этого только еще не хватало!

— Сейчас буду у вас, — бросил Сан-Вэйв, подрываясь из-за стола.

До шлюзового блока он почти бежал, наплевав на то, что может подумать попавшийся на пути личный состав. Страха перед неизвестным не было. Волнение, тревога, натянутые от недоумения и интереса нервы, да. Но не страх. Где-то в душе даже вспыхнула первая искра разгорающегося азарта.

Лаккомо нервно дождался, пока лифт довезет его до нужного уровня, быстро мернулся по коридору, но, одолев последний поворот, попросту остолбенел.

Персонал толпился возле запертой двери, прилипнув к видеопанели сбоку, и галдел на все тона тревоги.

— Оно всё переломает!

— Оно живое?!

— Оно сходит с ума!

— Да заткнитесь вы уже! — угадался в толпе голос старпома. Калэхейн уже не просто нервничал, а был напуган.

— Да оно ж реально живое!

— Все целы?..

— Дайте посмотреть!

— А может всё-таки его сбросим? — пискнул кто-то совсем тихо.

— Смирно! — рявкнул Лаккомо, добавляя слабую ментальную волну. Он так редко повышал голос, что разномастная толпа мигом отлетела от видеопанели и вытянулась по стенке.

«Бам!» — глухо раздалось за дверью.

— Вольно! — гавкнул он чуть тише, когда команда пришла в себя. — Калэхейн! Что здесь, к дъерку, происходит?

Воцарившуюся тишину в коридоре снова нарушил гулкий удар за дверью, отчего у Лаккомо дернулся глаз, а экипаж притрушено вжал головы в плечи.

— Ремон закончен, командин, — ответил старпом растерянно. — Мы попробовали включить машину, но она повела себя странно. Словно… испугалась. Стала метаться по помещению. Нас игнорировала, обшаривала только стены. Словно припадочная при клаустрафобии.

«Бам!» — донеслось очередной раз из-за двери.

— Прекратите эту панику немедленно! Она же всё расшибет, — каждый новый удар, калечащий родной корабль, ножом резал по сердцу.

— Отключить? — тут же спросил старпом.

— Да как же к нему подойти теперь? — очень тихо прошептал один из техников.

— Влипли, — сказал второй.

— Электромагнитный импульс его отключит, но может задеть внутренние системы корабля, — тут же просчитал третий.

— Нет, отключать нельзя, — сказал Алиетт-Лэ. — Это все испортит, и машина еще больше испугается.

— А как? — совсем уж потерянно изумился Калэхейн.

— Уговори, — отрезал Лаккомо.

«Бам!»

Персонал переглянулся и завис. Уговорить? Машину? А она вообще в состоянии воспринимать посторонние шумы и слова? Что если у нее вообще полетела вся операционка, система ИИ, распознавания речи, или что там у них напихано? Может, все эти действия всего лишь конвульсивный припадок металлической облочки и не более того?

Но Калэхейн вздохнул и приник к видеопанели.

— Триста первый, прекратить панику. Слышишь меня? Немедленно остановись и замри!

Ну да. Разумеется. Каким ещё тоном он мог разговаривать с машиной?

«Бам!»

Лаккмо тяжело вздохнул. Он давно понял, если надо, чтобы все получилось — делай это сам.

— Отойдите, — бросил он персоналу, подходя к видеопанели.

Задача выходила непростая. Машину можно было легко сбросить в открытый космос, можно было вырубить импульсом, приказать, взломать, сломать. Но можно было попытаться и уговорить. При условии, что ее разум в состоянии воспринимать речь или она… живая.

Но Лаккомо так привык к металлическим роботам, которых воспринимал на уровне элемента декора в ангарах, что для перестройки на общительный лад с машиной ему нужно было время. Правда, картинка на мониторе перед дверью повергла его в ступор. Машина совершенно по-человечески обшаривала стены длинными конечностями и иногда набрасывалась на обшивку плечом. Словно пыталась ее пробить. А не получив результата даже как-то понуро перемещалась обшаривать дальше.

Лаккомо от такого поведения еще больше перекосило в ступоре.