Созданный монстр (СИ)

А вот другому мужчине, печальному отцу молодого семейства, похоже в метрополии отказали в работе. По неопрятному виду можно предположить, что последние сбережения, взятые с собой до отлета, этот тип тратил на транспорт, но никак не на гостиницу. Еще один рывок веры, как миллионы каждый день по метрополии. Люди приезжали, пытались найти работу, прожить на свои крупицы денег в гостиницах, хостелах и даже просто секционных капсулах на космопортах, в одной лишь надежде, что их-то ум может пригодиться сытой Цинтерре.

Наивные.

Но Марин смотрел на таких без раздражения. Зачем, если когда-то его родители сами пошли по такому пути, бросив все на тихом, обшарпанном Даурране и совершив собственный полет веры, изменивший их жизнь. Им тогда повезло, отца признали интересным кадром и приняли в частную службу охраны одной крупной правительственной шишки. Телохранителем, если быть совсем честным, с неофициальными дополнительными обязанностями по устранению личной угрозы своего объекта охраны. Отец был хорошим стрелком. Еще на Даурране однажды взяв в руки винтовку он понял, как хорош его нюх на опасности и как легко ему удается выслеживать агрессивную местную живность. Но работа вольным охотником даже на редких и опасных зверей не приносила много денег. Добычу приходилось сдавать в общий пункт, а выйти на частных покупателей было практически нереально. Тогда они с семьей рискнули, продали свое имущество, отец скрепя сердце сдал в аренду свое оружие, и они отправились в метрополию.

Киллер-телохранитель оказался куда более востребованным кадром в многомиллиардной метрополии, чем охотник за ценными ингредиентами. Работодатель отца щедро обошелся с их семьей и даже позаботился, чтобы молодой Марин получил все необходимые льготы на поступление в один из лучших цинтеррианских ВУЗов. А все просто потому, что отец каким-то звериным чутьем ощущал опасность и оказался чуть более удачливым и живучим в сравнении с его цинтеррианскими коллегами.

Правда, однажды его чутье дало сбой, и отец погиб на задании. Все же лучше, чем в какой-нибудь авиакатастрофе, но студенту-Марину все равно было больно. Отца он любил, хотя после переезда на Цинтерру видел порой только по ночам и редким отпускам. Тогда Марин собрал всю свою годовую стипендию, разобрался с законом таможенной перевозки и выкупил с Дауррана отцовскую винтовку. Ее пришлось доработать, пропилить ствол, превратить из боевого оружия в муляж по требованию закона, но Марин успокоился, когда памятный рабочий инструмент попал в его руки. Хотя бы им больше никто чужой не пользовался.

Тейлаан цинтеррианцу не понравился сразу. Еще сразу с первых минут, начиная от выхода из лайнера и прохода через ряды радостных встречающих. И дальше, заканчивая бьющей в глаза насыщенностью цвета. Привычка к строгости в метрополии давала о себе знать. Яркий свет резал глаза, множество стеклянных и отражающих поверхностей бесили неимоверно и заставляли щуриться. Разве что воздух на планете Марин оценил — он оказался вкусным. Такой можно было встретить на Цинтерре только в особых заведениях, где ради клиентов устанавливали сложные системы климат-контроля.

В остальном же Энвила сильно напомнила Марину помесь домашней провинциальной планетки с дорогим курортом. Вроде бы на первый взгляд все устроено удобно и в угоду местным жителям, с любовью и опрятной чистотой. Но присматриваясь, чуткий взгляд майора подмечал искусственность и конфеточную фальшь, характерную для всех туристических зон. Тейлаан в центре был как раз таким классическим, по мнению Марина, районом. Слишком насыщенно деловым, слишком аккуратно вылизанным, слишком удобным и гостеприимным для приезжих. Фантик. Просто красивый ажурно-стеклянный фантик, на какой поведется гость столицы, кем бы он не был. Или обделенным, привыкшим к серости жителем среднего звена, или богачом, явившимся в Тейлаан по одноразовой работе. Хотя для столичного города такой образ был нормален. В такие места действительно стараются всегда собрать все самое лучшее и выставить напоказ, чтобы произвести о планете наилучшее впечатление.

Вот только Марин по своей работе прекрасно знал, что действительно стоит ожидать от непримечательного провинциального мира.