Созданы друг для друга

Зеленые поля сменяет сплошная стена домов и огромных супермаркетов. На мгновение я разочарована: такой пейзаж можно увидеть по дороге и в Кливленд, и в Огайо. Но вот мы уходим в сторону от загруженной трассы, дорога резко становится уже, а здания теперь более дорогие и изысканные. Таким Лондон я себе и представляла. Все дома выглядят будто замки. Впечатляет даже каменный фасад Макдоналдса на первом этаже величественного жилого дома.

Наш автобус скрывается под землей, нырнув в туннель, и снова выезжает на улицу. Мимо проносится пышный зеленый сад, утопающий в прекрасных цветах. Жду не дождусь, когда смогу взять свой потрепанный томик «Гордости и предубеждения» и почитать его в настоящем английском саду. Впрочем, зная меня, думаю, без нападения дикого гуся или чего-то в таком духе точно не обойдется. (Я ужасно боюсь гусей. Не судите меня – у всех свои фобии.)

Не успеваю я и глазом моргнуть, как мы уже оказываемся в самом центре города и проезжаем места, о которых я слышала еще в детстве из маминых рассказов: Кенсингтон-Хай-стрит, Имперский колледж, Гайд-парк, площадь Пикадилли. На мгновение у меня пересыхает во рту, и я задерживаю дыхание. Родители провели в Лондоне медовый месяц и всегда мечтали вернуться сюда еще разок. Папа шутил, что Париж считают городом любви лишь те, у кого нет фантазии. «Да возьми хотя бы тех парней из королевской стражи, которые круглый год ходят в огромных черных пушистых шапках!» – говорил он смеясь и целовал маму в лоб. Они даже откладывали деньги, чтобы вернуться сюда на десятую годовщину, но когда отец заболел, путешествие было забыто.

Мои родители познакомились еще подростками, они учились в школах, чьи футбольные команды вечно соперничали. Мама два сезона наблюдала за отцом на поле, мечтая однажды с ним заговорить. А потом она как-то подвернула лодыжку на пробежке, и папа оказался первым, кто проезжал мимо. Он подобрал маму и довез до больницы, и с тех самых пор они не расставались ни на секунду, пока папа не умер. Мама всегда говорила, что это была судьба, и я охотно в это верю. Ведь помочь маме мог какой-нибудь пожилой добрый самаритянин, но судьба направила к ней папу.

У большинства моих знакомых родители либо просто живут отдельно, либо развелись, либо идут к какому-то из этих вариантов. А в моих воспоминаниях родители всегда вместе – смеются, вальсируют на кухне или держатся за руки. За десять лет брака они познали больше счастья, чем многие за всю жизнь. Судьба свела их, и мне, я уверена, она покажет истинную любовь.

Вот почему я думаю, что Марк Биксфорд – тот самый парень. Я просто знаю. Я полюбила его, когда нам с ним было пять лет. Мы жили в соседних домах и проводили время как все дети-соседи в детсадовском возрасте: бегали под поливалками для газона, гоняли на великах, раскачивались на качелях изо всех сил, чтобы раскрутиться солнышком. Мы играли в шпионов, были героями войны, учителями, членами королевской семьи, президентом… Однажды у нас даже была свадьба понарошку. Марк сбегал домой, чтобы надеть черную футболку (самая похожая на смокинг одежда, которая была у пятилетки), я натянула наволочку на голову вместо фаты, а старенький плюшевый львенок Гроули скрепил наш священный союз под старой ивой у меня на заднем дворе. Церемония закончилась первым поцелуем в моей жизни, и с тех пор я влюблена в Марка Биксфорда. На мой шестой день рождения он подарил мне пакет, в котором было почти четыре килограмма желтых конфеток Starbursts – это мой любимый вкус. (Их запах напоминал мне лимонную полироль: когда я маленькой помогала маме по дому, больше всего мне нравилось стирать пыль с антикварных вещей.) Марк специально копил, чтобы купить огромный мешок Starbursts и выбрать все желтые конфеты для меня. Понимаете, почему я его люблю?

Но на следующий год его отца перевели в Питтсбург, и я думала, что мы больше никогда не увидимся. Я отчаянно пыталась найти новый объект для обожания, но Марк не выходил у меня из головы, и все эти годы в глубине души я надеялась, что та наша «свадьба» была не глупой детской игрой, а чем-то большим – знаком, предчувствием будущего.

А теперь Марк вернулся. Прошлым летом, 19 августа, то есть 232 дня назад. И с тех пор я даже не смотрела ни на кого другого. К несчастью, сам Марк вообще не смотрел на меня. Фиби как-то предположила, что, вероятно, он в ступоре от захлестнувшей его силы любви. Но я подозреваю, что он просто давно забыл, как мы клялись на заднем дворе и как потом с горящими глазами выдрали по клочку ветхой гривы Гроули, чтобы скрепить этим ритуалом нашу вечную связь. Этот общипанный старый лев до сих пор сидит на верхней полке в моем шкафу, грустный, со сбившимся в комки наполнителем.