Созданы друг для друга

Для глянца? Откуда я вообще это взяла? Ложь так легко сорвалась с языка, что я уже представляю Марка в роли моего американского красавчика парня, который поддерживает меня в решении строить модельную карьеру и ужасно скучает, когда я уезжаю. Эйвери протягивает мне большую бутылку пива, и от него моя история становится еще красочнее. Я рассказываю про разворот в Vogue, когда Эйвери достает телефон и спрашивает мой номер.

Старая Джулия в моей голове кричит: «Это точно не чрезвычайная ситуация!» Но супер-Джулия не слушает. Что может случиться, в конце концов? Эйвери совсем не похож на насильника, с этими его запинаниями и милым бормотанием. К тому же он просто невероятно симпатичный, а я даже и не собираюсь действительно отвечать на его звонки, если он вообще позвонит. Так что я приказываю трусливой зубрилке немедленно замолчать, а супер-Джулия берет у Эйвери айфон и набирает на сияющем экране выданный утром номер телефона. Номер на футболке отца. День рождения Шекспира. Мой средний балл. Готово. Сохранить. Я отдаю айфон обратно, на секунду задержав пальцы в ладони Эйвери.

– Рада буду услышать тебя, – говорю я, широко улыбаюсь ему, поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Не знаю, куда я направляюсь, просто уйти сейчас было очень крутым ходом. И пока иду, даже не качаюсь на каблуках.

Глава 5 Штруктура предлошения

«Стой, что? Марк во всеуслышание заявил, что любит мня? Ха-ха-ха!

Мечтать неврдн. Щас устала, скайп звтр. Дж.».

ПАРУ ЧАСОВ СПУСТЯ, когда я уже точно качаюсь на каблуках, Джейсон наконец появляется в гостиной. Я болтала с очередным симпатичным парнем, на нем была старая футболка с лицом Боба Марли, но в этот момент он отошел, чтобы принести мне очередной бокал. Я стою у камина, повиснув всем весом на каминной полке, и мне кажется, сейчас очень подходящий момент для того, чтобы ответить на сообщение Фиби.

Отцепившись от каминной полки, чтобы положить телефон в сумку, я замечаю, что меня изрядно шатает. Не знаю точно, что именно вливалось в меня из разных бокалов и бутылок, но все это явно ударило по моей способности держать равновесие. Хорошее слово. Равновесие. Ра-а-авновес-си-и-и-ие…

– Что ты там бормочешь?

– Что? – Я оборачиваюсь, услышав голос Джейсона.

Мне не сразу удается сфокусироваться на его веснушчатом лице с озадаченной улыбкой.

– Ты стоишь и бормочешь «равновесие».

Упс, я что, сказала это вслух?

– Ничего, забей.

– Повеселилась? – Джейсон приподнимает рыжие брови.

Я вдруг понимаю, что они похожи на двух обгоревших на солнце гусениц, и начинаю икать и хихикать так эпично, что в ответ могу только кивнуть. Джейсон делает вид, что не замечает моего состояния.

– Ну и прекрасно, давай-ка тогда выбираться отсюда, да? – Он кладет руку мне на талию, чтобы направить к выходу.

– К чему такая спешка? – удивляюсь я, хотя, должно быть, это скорее звучит как «к шему такая спес-с-ска?».

Я иду с Джейсоном к двери, опираясь на его плечо, чтобы держаться ровнее, и с трудом сдерживаю неистовое желание погладить его мягкий кашемировый свитер.

– В каком смысле? – спрашивает Джейсон, продолжая двигаться к выходу. – Я, можно сказать, силой тащил тебя на эту вечеринку, ты отбрыкивалась и визжала, а теперь ты не хочешь уходить?

– Нет, я не против уйти, – говорю я, или, скорее, бормочу, – но я против того, чтобы быть тащимой тобой. Нет, плохая штруктура у предлошения.

– Класс. Урок грамматики от пьяной зубрилы, – ворчит Джейсон, отталкивая кого-то, кто преградил нам путь к двери.

– Я не зубрила! И не недотрога! Я ТУСОВЩИЦА! – кричу я, а потом издаю то самое «Ву-у-у-ху-у-у-у-у!», которое так любят орать пьяные девчонки и которое так бесит меня, когда я трезвая. Но это весело. Очень весело. Теперь я понимаю, зачем это дурацкое «вуху». Это весело! – Ву-у-у-у-ху-у-у-у!

– Ладно, тусовщица, – говорит Джейсон, крепко сжав мою руку. – Но сейчас пора заканчивать вечеринку.

– Да што, блин, тебе пришпичило так резко уходить?

– Да просто, – отвечает он, и мы вываливаемся на веранду.

И в эту секунду из дома раздается рев:

– Эй, ты, мелкий кусок американского дерьма! Ты оскорбил мою девушку!

Мы с Джейсоном рывком разворачиваемся и оказываемся лицом к лицу с очень большим, очень пьяным и очень злым британцем. Неоновые пряди в его выбеленных волосах, уложенных в колючки, выглядят как полоски у скунса. Даже я, несмотря на всю свою невменяемость, сразу понимаю, кто его девушка – та блондинка с розовыми прядями, с которой Джейсон разговаривал тогда на кухне.

– Совершенно точно нет. – Джейсон отвечает слишком храбро для человека, который разговаривает с такой горой.

– Джейсон, сейчас точно не время проявлять… ик… характер, – шепчу я, протрезвев от страха.

– Мой друг сказал, что ты говорил с ней, – продолжает наезжать парень. Его глаза красны от выпивки и ярости.