Созданы друг для друга

– Во-первых, почему я не в курсе? – спросил ошеломленный Гарандин. – А во-вторых, если все так всерьез, почему она не при тебе?

– Она мне отказала, – грустно усмехнулся Макс.

– Не понял? – окончательно обалдел Влад. – Это как, поясни?

Ребята, что бы вы ни говорили и ни придумывали себе, но мужчинам такого уровня женщины не отказывают. Никогда.

То есть вообще.

И не надо диких фантазий, сформированных нашим веселым кинематографом: мужчинам такого уровня не требуется уговаривать женщин или как-то принуждать-склонять их к близости, это даже не смешно. Там настолько зашкаливает энергия мужского созидательного начала, настолько мощная личность самого человека, а к ней еще и фантастические возможности добавляются, что женский инстинкт сносит любую мораль и воспитание к той самой маме. К тому же это просто потрясающе интересно общаться с людьми такого уровня, знаний, талантов, особого мышления, масштабов и способностей.

То есть понятно, да? А тут отказала!

– Да, – иронизировал над собой Макс, – сходил в народ. Познакомились в кафе у Консерватории, у меня там встреча была. Изображать можно хоть кролика, но дела-то не бросишь. Представился тем, кого играл: менеджером среднего звена моей компании, а она студентка, скрипачка, утверждают, что офигенно талантливая, будущая звезда мировая. Верю. Крышак у меня снесло сразу, а я уж и забыл, как надо нормально ухаживать за девушками, демонстрировать себя и свои лучшие качества. Но как-то справился. А в постели так вообще улетел от нее. Неделю от себя не отпускал, а тут Громов притащился с утра пораньше, когда она со мной была, у меня же вся связь через него держалась, ну и шепчет, как из пушки, мол, министр встречу назначил. Полина услышала, пришлось признаваться, кто я и почему тут выпендриваюсь. А она, представляешь, обо мне никогда вообще ничего не слышала и знать не знает, кто я на самом деле. Ей все бомонды, элиты, медийные лица до лампочки, другой мир, другая планета, у нее музыка, пахота, я тебе скажу, еще та: сутками играет до мозолей на пальцах. Я ей предложил все, что можно, и больше того. А она отказалась. Ладно, думаю, через недельку повторю заход, но уже всерьез. А она и всерьез отказала, вот так, – протяжно вздохнул он, посмотрел в окно и вдруг сказал поразившую Гарандина мысль: – Я могу что угодно с ней сделать и заиметь ее хоть прямо сейчас. Но она замкнется в себе и никогда не будет со мной. Вот и все. – И посмотрел странным, очень глубоким взглядом. – Такие девочки, Влад, они не про нас, они для настоящей жизни.

Влада тогда до глубины души поразили эти его слова, зацепив всерьез, засев в сознании гвоздем.

– А у нас что, ненастоящая жизнь? – даже как-то рассердился на него Гарандин.

– Конечно, – усмехнулся Макс. – Посмотри вокруг, – он обвел рукой пустой зал, – в настоящей жизни кто-то будет сидеть в ресторане, полностью снятом для него? Нашей жизнью живут несколько сотен человек, ну пусть пара-тройка тысяч, а людей семь миллиардов. Что нормального и естественного в нашей жизни? Мы ведем совсем иную жизнь, чем все человечество. У нас свободы меньше, чем у любого среднестатистического человека. Зато дорого-богато. Как говорит моя матушка, позолочено-мраморно-брильянтово. Ну и счастья от этого? – Он сделал еле уловимый жест рукой, на который правильно отреагировал официант, наполнив бокал Макса вином, отпил задумчиво, не предлагая Владу присоединиться, поставил бокал и закончил свое признание: – Полину я отпустил, но помнить буду. И, наверное, больше, чем просто помнить. Помогать буду издали, чтобы не знала.

Гарандин тогда загрузился этим разговором всерьез.

И так-то его последнее время тяготило что-то непонятное, не давая покоя, лишая даже простой радости, а тут как по голове кто тюкнул – нет у них настоящей жизни. Вскорости отпустило и забылось за чередой бесконечных дел, перелетов, переговоров и новых планов-идей.

И вспомнилось через пару месяцев, когда у Макса, который был старше Влада ровно на два месяца, подошел юбилей – сорок лет. И взбрело тому в голову с купеческим размахом отметить сию выдающуюся дату, а у Влада на это предложение друга завопила его интуиция – никак нельзя этого делать.

– Да ну, Влад, – отмахивался на все его предупреждения Макс, – фигня все это, будто отмечать сорокез – плохая примета. Если бы мы с тобой верили в приметы, трудились бы сейчас на государевой службе за тысчонку-другую евриков в месяц в лучшем случае.

– Я не о приметах, а о чуйке своей, – настаивал Влад, – без которой мы тоже, согласись, не юбилей бы сейчас обсуждали, а уже давно на Троекуровском отдыхали.

Но Варгин не уговорился, как ни старался Влад, беспечно отмахиваясь, уже загоревшись какой-то своей идеей и обещая сюрприз. И Гарандин позволил себя уговорить, сдался, подумав: да и ладно, с тем уровнем безопасности, что у них обоих имеется, какие могут произойти неприятности, разве что в бизнесе в их отсутствие. Да и отсутствие весьма условное при современных системах связи и коммуникации.