Создатель чудовищ

Но даже если так, толку-то от этой потрясающей новости, если мы все сейчас умрем… Ни я, ни этот феномен не могли преодолеть парализующее воздействие армии пустоглазых. Игорь смотрел на Ари, и в глазах его была, казалось, вся боль этого мира, а губы почти беззвучно шептали: «Не надо, Ари, это же я…» Конечно, «не надо»! Но что могла обычная «глушилка» поделать против этого монстра, доминанта Измененных, почти равного по мощи Сеятелям? Ее сопротивление – лишь агония. Ее и наша. Есть предел и силам, и воле человека. Понятно, что у сувайвора этот предел выше, но рано или поздно заканчивается и он. Лозунг «никогда не сдавайся» хорош для книг или фильмов про крутых героев-суперменов, но когда ты подряд влипаешь из одной адской передряги в другую, каждый раз оказываясь на грани гибели, трудно не пустить отчаяние в свое сердце. Вот и в мое оно проникло. Нет, я продолжал бороться с параличом, но во мне уже ядовитой занозой сидела обреченность. Сталкер Художник слишком часто испытывал свою удачу, и она все же закончилась…

Я не совсем уверен, но, кажется, именно в тот момент, когда я сформулировал последнюю мысль, в моей груди родилась острая и холодная боль, будто в нее вонзился клинок, сделанный из чистого льда. Я тупил, наверное, секунд десять, прежде чем понял, что это – подарок Посвященного, осколок Источника! Еще какое-то время я соображал, как я смогу его использовать. Там, в Листвянке, я убивал им биоморфов, но здесь… И одержимую Ари, и пустоглазых взяло бы любое оружие, так что в подобной экзотике нужды не было, к тому же лежит он в нагрудном кармане разгрузки, а я ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Да если б и мог, как его использовать – кидаться с этим суперножиком на десятки пустоглазых?..

Внезапно до меня дошло. Возможно, не без помощи самого осколка, который как ни крути, а часть Сеятеля и вполне способен заронить ценную мысль в сознание безбожно тупящего сувайвора. И мысль эта была такая: требовалось впустить его в себя. Физически. Только в этом случае у меня появится шанс. У всех нас. И думать некогда: по безумно искаженному лицу Ари видно, что схватку с волей Паука она проигрывает и сейчас загремят выстрелы. Поэтому первый инстинктивный протест: «Пустить в себя частицу Сеятеля?! Да ни за что на свете!» был тут же подавлен следующей отрезвляющей мыслью: «Значит, всем конец. Ты этого хочешь, чистоплюй?» И тогда я сказал осколку «да».

Если я до этого думал, что испытываю острую боль, то теперь понял, насколько ошибался. Грудь мою словно принялись раздирать ледяные когти, а остро заточенный кусок космического посланца вонзился в меня и принялся погружаться внутрь моего тела, становясь с ним единым целым, растворяясь во мне. Меня корежило от дикой боли, но при этом паралич стал отпускать, видимо, по принципу «клин клином вышибают». Ари, вернее тот, кто вторгся в ее сознание, увидев мое исказившееся лицо, несколько секунд пытался понять, что со мной происходит. А когда он это понял, последний внутренний барьер Измененной пал, и она направила ружье прямо мне в голову.

Но я, находясь в симбиозе с осколком, все же сумел ее опередить. Собственно, так и не понял, что именно я… мы сделали. Просто сумерки пронзила ослепительная вспышка, которая сразу разорвала оковы паралича и шарахнула энергетическим ударом по Ари и пустоглазым. Последние просто повалились мешками на землю, словно кто-то отрубил им питание, и остались лежать в беспамятстве. Ари же… С ней было хуже. Намного хуже. Осколок во мне расставлял приоритеты. В Ари сидел главный враг, от нее исходила смертельная угроза, и стояла она совсем рядом, а стало быть, львиная доля убийственного импульса досталась ей. Измененная рухнула как подкошенная, выглядя так, будто упала с большой высоты. В ней, похоже, не осталось ничего целого – ни косточки, ни органа.

Мы с Ритой медленно поднялись, а Игорь с гортанным криком, напоминающим смесь рыка, стона и рыдания, бросился к Ари, взял в ладони ее окровавленное лицо, из которого стремительно уходила жизнь. Я услышал слабый хрип и бульканье, словно агонизирующая «глушилка» пыталась что-то сказать. В любом случае узнать это нам было уже не суждено: потянуло сквозняком и химическим запахом, и из возникшей перед нами пространственной аномалии шагнул высокий блондин с полными зеленой мути глазами. От него веяло необоримой, безжалостной мощью.

Паук удостоил нас личной аудиенции.

* * *

Паук отвлекся! С ума сойти! Причем отвлекся капитально, так, что его хватало лишь на то, чтобы контролировать свою сеть, но никак не следить за тем, что делает пленник. Он даже не заметил, что Глебу удалось чуть-чуть высвободиться. Что бы там, снаружи, ни происходило, для Паука это было очень серьезно. Но как ни странно, Глеба сейчас занимало не столько собственное освобождение, сколько возможность воспользоваться своим шансом и пообщаться с Сеятелем.