В Израиле была одна-единственная компания, которая делала сайты, она называлась «Мако́м», это значит «место». Больше никого не было, т. е. мы были вторая в истории Израиля компания. В «Макоме» были лэптопы, которые никто тогда не видел в глаза, а у них они были. Мы ходили в рваных джинсах и майках, а они – в костюмах, в пиджаках, очень солидные. А мы были совершенно оторванные, такие русские олимы, только что спрыгнувшие с дерева, грубо говоря. Но тем не менее я попёрлась во все эти государственные организации, министерства, и нас везде стали слушать. Везде. Потому что никто не знал, что такое сайты.
Мы вдвоём с Антоном ходили. Я была организатором, а он – презентатором, докладчиком. Прошли мы, наверное, восемь министерств – и в трёх из них получили заказы на производство сайта, потому что кроме нас был ещё «Маком», в пиджаках и с компьютерами. Но рядом с Носиком они смотрелись бледно. Т. е. внешне-то они смотрелись офигенно, но стоило ему начать рассказывать – и все сидели с открытыми ртами, я была свидетелем этому.
И мы выиграли тендер банка Израиля, получили хорошие деньги, аванс, начали строить сайт. И тут, конечно, Антоша скис. Он объяснил всем, что надо делать, – но дальше должны были быть программисты… Мы строили банку сайт – и это было страшно сложно: то, что сегодня можно построить за 15 минут на конструкторе, 8-страничный или 10-страничный сайт, мы строили долго и мрачно.
Одновременно мы получили ещё заказы от Министерства иностранных дел, от Министерства абсорбции, потом мы начали строить большой виртуальный «каньон» (тоже была Антошина идея) – первый виртуальный интернет-магазин. Тогда ещё платёжных систем не было – были карточки, много продуктов, база данных. Надо было под заказ совместить базу данных каких-то продуктов с Интернетом.
Но Антоша всё меньше и меньше интересовался этим проектом. Он запустил – и ему стали интересны другие вещи.
Очень много мы с ним говорили о провайдинге. И было понятно, что нам провайдером не стать, потому что для этого нужны большие деньги, у нас их не было. И он в этот момент, как я понимаю, начал смотреть в сторону России, где всё это было возможно.
Особой прибыли пока не было. И официально это не было никак оформлено. По факту мы просто делили деньги и всё.
Да, он писал безостановочно. «Шарат» не был его основной деятельностью.
Ему очень нравилось параллельно инициировать всякие процессы. И «Шарат» был лишь одним из них. Он придумал, нашёл человека (меня), запустил этот процесс. Ему не особо были интересны оттуда деньги.
У меня начались прибыли по «Шарату», когда он уже уехал; я говорила с ним, когда он был в Москве, предлагала, а он: «Нет-нет, мне ничего не надо, перестань, когда-нибудь на чёрный день, если мне что-нибудь будет нужно, а ты станешь миллионером…» Т. е. он отказывался от денег всегда, совершенно ему было это не интересно. Но его очень грела мысль о том, что он создал что-то – и оно живёт.