Создатель звезд

Он пошел с ней по красной бетонной дорожке, справа и слева от которой тянулись газоны, подстриженные так тщательно, что они казались искусственными. Воздух был насыщен запахами апельсиновых и грейпфрутовых деревьев, которые росли возле кортов.

Щурясь из-за яркого солнца, уже собиравшегося скрыться за покрытой снегом вершиной Сан-Джасинто, Шарлен сказала:

— Мне не нравится этот бар. Каждый мужчина считает тебя шлюхой или звездочкой. И, следовательно, доступной. Готовой на все.

Похоже, она сказала это, чтобы у него не возникло иллюзии по поводу приглашения в коттедж, подумал Джеф.

— Когда я готова на все, я не демонстрирую это публике, — добавила она.

Они пошли дальше молча. Бунгало Шарлен оказалось самым последним в ряду. Патио смотрело прямо на вершину Сан-Джасинто. Там стояли два залитых солнечными лучами кресла. Шарлен жестом предложила Джефу сесть в одно из них и спросила:

— Что вы пьете?

— Виски есть?

— Конечно. Как?

— Со льдом, содовой и лимонным соком.

Она скрылась за стеклянной дверью, бесшумно сдвигавшейся в сторону. Джеф опустился в кресло лицом к солнцу, закрыл глаза. Жара была такой сильной, что кожа горела. Внезапно Шарлен приблизилась к нему с двумя бокалами. Она дала Джефу виски с содовой, а себе оставила бокал с прозрачным напитком — вероятно, с водой и тоником.

Она удивила его неожиданным вопросом:

— Это правда?

— Что?

Он посмотрел на нее.

Она отвела взгляд в сторону.

— Вы действительно избили ее после присуждения премий?

— Нет, конечно!

— Я так и думала.

Казалось, она обрадовалась.

— Здесь много говорили на следующий день о том, что вы якобы напились и избили ее от зависти. Какой-то глупый негодяй даже сказал, что вы пытались изнасиловать ее.

— Вы этому не поверили?

— Нет, — сказала она. — Хотя, если бы это действительно произошло, я бы поняла вас.

Он посмотрел на Шарлен. Она сидела лицом к солнцу. Услышав, что он передвинулся, девушка добавила:

— Я считаю ее холодной, расчетливой шлюхой. Женщина, которая всегда идеально выглядит на людях, слишком любит себя, чтобы сделать счастливым мужчину.

Он ничего не ответил. В словах не было нужды.

— Она часто изменяет вам, — произнесла Шарлен. — Я бы не сказала это, если бы вы сами не знали. И если бы вы не нравились мне. Но вы мне нравитесь. Вы очень красивы. К тому же вы добрый человек. Я поняла это, когда вы играли с той глупой маленькой блондинкой. Большинство мужчин тотчас стало бы игнорировать ее, если бы они не хотели переспать с ней. Мне кажется, вы не любите обижать людей без нужды.

— Спасибо, — сказал он, не скрывая своего раздражения тем, что его так тщательно изучали, хотя выводы и оказались благоприятными.

— Есть причина, по которой я говорю вам это, — сказала она. — Через несколько минут солнце скроется. Здесь будет холодно. Вам придется уйти. Или мне придется пригласить вас в коттедж, где воздух теплее. Прежде чем я это сделаю, я хочу кое-что узнать. Если что-то произойдет, это случится потому, что вы сердитесь на нее? Или потому, что я вам нравлюсь?

Прямолинейность вопроса изумила Джефа, хотя он с первых минут общения отметил откровенность Шарлен. Он заколебался.

Но в этот момент она сказала:

— Забудьте. Вам лучше уйти. Если пожелаете, приходите завтра. Я буду здесь. Мы сможем поиграть в теннис.

— Завтра днем? В то же время?

— В то же время.

Они поднялись одновременно, встали лицом к лицу. Джефу вдруг захотелось поцеловать ее, но он этого не сделал. Он обрадовался — глаза Шарлен говорили: «Спасибо, не надо». Он взял свою ракетку и зашагал по бетонной дорожке к автостоянке.

Мимо него проехал автомобиль. Джеф услышал сигнал. Кто-то произнес его имя, но он не узнал голос. Возможно, это был Берджесс. Или другой актер, с которым когда-то работал Джеф. Или агент. Или кто-то еще. Это не имело значения. Внезапно его жизнь обрела свежесть из-за этой девушки.

Это имело значение.

Когда он вернулся в дом Коуна, Джоан находилась в своей комнате. Он прошел к бассейну и нашел возле него почти пустую бутылку с джином. Очевидно, после его отъезда она сидела там и пила.

Он застал ее перед туалетным столиком. Она рассматривала свое лицо в зеркале. Услышав, как он вошел, она сосредоточила свое внимание на опухшей губе и слегка поврежденной щеке. Джеф знал, что таким образом она обвиняла его, но не отреагировал на укор. Он заметил, что ее кожа покраснела от жаркого дневного солнца.

— Значит, ты все-таки вышла из дома. Это хорошо, — произнес Джеф, чувствуя, что он должен что-то сказать.

— Я подумала, что солнце ускорит заживление. Или поможет скрыть следы, — сказала Джоан.

Сейчас она была одновременно жертвой и обвинителем.

— Я не могу показаться в городе в таком виде.