Создатели

Руперт припарковался на гостевой стоянке возле двенадцатиэтажного здания из шлакоблоков в квартале Брентвуд-Глен. Это была средняя школа 171Е округа 118–4. Камеры, закрепленные на ограде из колючей проволоки, повернулись следом за Рупертом, когда он подошел к пуленепробиваемой будке охраны у центрального входа. Охранник, крепкий парень с бритой головой и тяжелыми веками, увлеченно читал спортивный журнал.

— Здравствуйте. Меня зовут Дэниэл Руперт. Я пришел встретить жену, Мэдлин…

Охранник оторвался от журнала, и его глаза широко раскрылись.

— Охренеть! — Его голос донесся из динамика с металлическим эхом. Затем раздался громкий пронзительный скрежет, и парень схватился за уши. Школьная система отслеживания разговоров наказала охранника за недопустимое выражение.

— В смысле «обалдеть», ну да ладно. Вы же из новостей!

— Да. — Руперт продемонстрировал свою фирменную улыбку. — Спасибо, что смотрите. Я приехал забрать жену.

— Ваша жена работает здесь?

— Мэдлин Руперт.

— Мэдлин… — Охранник наклонился вперед и коснулся экрана на стойке. — Точно, я ее видел. Извините, работаю всего неделю. Нам не положено впускать посетителей без записи в учебное время. Идет девятый урок.

— Вы правда хотите, чтобы я простоял тут еще двадцать минут?

— Это не я решаю.

Руперт ждал, пока охранник говорил с начальником через телефонную гарнитуру. Наконец, парень кивнул, снова нажал на экран, из-под окошка выдвинулся ящик. Руперт достал оттуда ламинированный бейдж. На нем была дата, время, имя Руперта и его фотография, видимо, сделанная только что.

— Миссис Руперт на восьмом этаже, в кабинете 82Б, — сказал охранник. — Для взрослых во всех коридорах выделена центральная полоса. На бейдже есть радиомаячок, поэтому не сходите с полосы, иначе включится тревога.

— Спасибо.

Центральная дверь открылась, и Руперт вошел в холл, поделенный на три полосы толстыми черными метками на полу. С потолка за ним следило еще больше камер. На стенах висели плакаты: на многих из них был изображен президент Уинтроп на покрытой флагом трибуне, за его спиной в темноте парил земной шар. На фотографиях Уинтроп представал полным сил, а не дряхлым морщинистым стариком, в которого превратился теперь, на двадцать третьем году президентства. Плакаты сопровождались излюбленными лозунгами партии: «Сильны за границей, сильны дома», «Америка для американцев», «Америка: революция не окончена». И, конечно, там был вездесущий крест в цветах флага, установленный на вершине холма. С креста на траву стекала кровь, а неизменный лозунг гласил: «Бессмертная Америка».

По пути к лифтам Руперт рассматривал другие плакаты, изображавшие врагов родины. На одном был латиноамериканский повстанец свирепого вида, явно левак, с лицом в черных камуфляжных полосах. Он стоял в джунглях при полной луне, наведя пулемет на предполагаемого наблюдателя. Под картинкой была подпись: «Принимаешь наркотики — поддерживаешь террористов». На другом плакате арабы-джихадисты, сгрудившись в пещере, разглядывали карту Соединенных Штатов: «Куда ударят в следующий раз? Будьте бдительны!»

Лифт автоматически привез Руперта на восьмой этаж, потому что на посещение других у него не было разрешения. Руперт направлялся по знакомому коридору к кабинету Мэдлин. Мимо него по левой полосе шаркающей походкой прошел мальчик лет двенадцати-тринадцати. Он смотрел себе под ноги и, не поднимая глаз, показал Руперту разрешение на выход из класса.

Рядом с дверью в класс висел плакат, изображавший девочку-подростка с разбитыми губами в оранжевой тюремной робе. Надпись предупреждала: «Помни: внебрачный СЕКС — это ГРЕХ и ПРЕСТУПЛЕНИЕ».

Дверь открылась, и из кабинета выглянула Мэдлин, улыбаясь и убирая за ухо длинный рыжий локон. Наверное, ее предупредила охрана.

— Девятый урок еще не кончился, — прошептала она. — Ты нарушаешь школьные правила.

— Хотел тебя удивить. Получилось?

— Тсс. У нас занятие.

Руперт прошел за ней в темный кабинет, где шестьдесят восьмиклассников смотрели стандартную запись о жизни в Колумбусе, столице Огайо, до ядерного удара: дети играют в бейсбол, семьи идут в церковь, фермер везет тюки сена на грузовике. Каждый раз, когда Руперт смотрел это видео, он спрашивал себя, часто ли фермеры возили сено через центр Колумбуса и зачем они это делали, но, конечно, не задавал таких вопросов вслух.

«Четвертое июля, 2016 года. Колумбус, штат Огайо, был тихим христианским городом в самом сердце Америки, — рассказывал диктор. Глубокий, звонкий голос за кадром принадлежал полузабытой звезде кантри Олрою П. Тумбсу. — В Колумбусе царил традиционный американский уклад. Добропорядочные жители не догадывались о злодеянии, которое террористы запланировали в тот год на четвертое июля». Последовало несколько праздничных кадров с Дня независимости: семьи в красно-сине-белой одежде смотрели салют, ахая от восторга, ели хот-доги и размахивали бенгальскими огнями.