Создатели богов

«Здесь уже безопасно?» – спрашивал себя Джон. Херити не давал им растягиваться. Или это связано с крутыми поворотами, за которыми ничего не видно? Может, Херити хотел быть ближе к священнику и видеть одновременно с ним то, что появится за следующим поворотом?

– Ты знаешь, что случилось с нашим отцом Майклом? – спросил Херити. – Я вижу, он не собирается рассказывать тебе, а он – самый лучший очевидец всего этого.

Священник не обернулся, но плечи его сжались.

Херити громким голосом обратился к напряженной спине.

– В первые дни ужасного наступления чумы огромная безумная толпа мужчин сожгла Мейнут в графстве Килдар – полностью, даже колледж святого Патрика, где когда-то останавливался Фитцджеральд Кест, и который является храмом старинных традиций. Новые стены горели, как факел, так-то вот. А старые обрушились на большие машины, которые их пытались свалить, и на взрывчатку. Это надо было видеть!

– Почему они это сделали?

– Они ужасно разозлились. Бог покинул их. Они не могли добраться до Бога, поэтому выместили все на церкви. – Херити поднял подбородок и крикнул: – Так ведь вы мне рассказывали, отец Майкл?

Священник молчал, мальчик шагал рядом с ним.

– Дым поднимался до небес три дня, – сказал Херити, – и еще дольше, если считать тлеющие угли. Да, пламя бушует, а толпа все это время мечется и ищет священников, собираясь их сжечь.

– Они жгли священников?

– Бросали их прямо в огонь!

– И отец Майкл был там?

– О да. Наш отец Майкл был там и видел всю эту суматоху. У монахов был отличный запас спиртного в их кельях.

Джон вспомнил о клейме на лбу отца Майкла.

– Это тогда они поставили ему знак?

– О нет! Это было позже. Его собственные люди сделали это, потому что они знали, что он был в Мейнуте и остался в живых. Нет, если священника видели там во время пожара – это была для него верная смерть.

Херити замолчал. Между каменными оградами по сторонам дороги эхом отдавался только звук их шагов, да со стороны отца Майкла слышалось слабое бормотание молитвы.

– Послушай, как он молится! – сказал Херити. – Вы помните, как это все было, святой отец? Эх, Джон, пожар в Мейнуте был виден на много миль кругом. Дым его поднимался прямо вверх. Я знаю одного священника, который был там, так вот он сказал, что это был сигнал Господу Богу.

От отца Майкла доносилось только слабое бормотание молитвы.

– Мы видели это послание Богу, не так ли, отец Майкл? – крикнул Херити.

– И что мы сказали? Что Бог может лгать! Вот что мы сказали. Бог может солгать нам.

Джон представил себе эту сцену, так живо описанную Херити. Он чувствовал О'Нейла-Внутри где-то рядом, чувствовал, что тот прислушивается, хотя и не пытается выйти наружу. Огонь, крики… он почти слышал их.

– Ты был там вместе с отцом Майклом, – сказал Джон.

– К счастью для него! Спас его паршивую шкуру, так-то вот. – Херити засмеялся булькающим смехом. – О, ему это не нравится, то, что он обязан жизнью такому, как я. Так много священников погибло, а он жив. Это было зрелище, скажу тебе! Они там не считали, но монахов сгорело больше двухсот, я в этом уверен. В огонь, и прямо в пекло!

Отец Майкл поднял кулаки к небу, но не обернулся. Его голос продолжал бормотать молитву.

Херити продолжил:

– Это было огненное мученичество, подобно которому не видели в этой стране много столетий. А наш отец Майкл не приобрел ореол мученика.

Священник затих. Его движения выглядели вялыми. Рюкзак на его спине оттягивал плечи.

– Некоторые говорят, что спаслось только двенадцать священников, – сказал Херити. – Их переодели в гражданское платье и спрятали те немногие из нас, кто тогда еще сохранил рассудок. Я иногда удивляюсь, почему я помог, но тогда была ужасная вонь, и выпивка кончилась. Не было смысла оставаться!

Херити таинственно улыбнулся своим мыслям, потом повернул голову и подмигнул Джону.

– Но Безумцу понравился бы этот вид! Я уверен в этом.

Джон запнулся. Он чувствовал истерический смешок О'Нейла-Внутри.

«Почему Херити сказал это? Почему он сказал это МНЕ?»

Херити уже переключил внимание на дорогу под ногами, и его выражение лица стало непроницаемым. Подъем становился все круче. Дорога поднималась, обходя холмы, и когда перед ними открылся следующий вид, они заметили впереди поросшую деревьями теснину у выхода из долины.

В послеполуденном воздухе ощущалась влажная, почти тропическая жара. Джону хотелось видеть джунгли и пальмы, а не эти зеленые холмы с узкой, черной дорогой, врезающейся в землю подобно овечьей террасе. Кучка деревьев впереди оказалась состоящей в основном из тополей, хилых от постоянной борьбы с зимними вьюгами, дующими через это узкое место на леса и болота к востоку.