Создатели богов

– Я рад, что у вас такое высокое мнение обо мне. Вы сделаете мне одолжение, Шилох, если вернетесь к вашим людям и скажете им, что мое мнение о бюрократах не слишком изменилось.

– Я никогда не слышал это мнение.

– Они совершили фатальную ошибку, Шилох. Они попытались скопировать советскую модель. – Он поднял руку, призывая Шилоха, который начал возражать, к молчанию. – Да, я знаю причины. Но посмотрите на пример Советов внимательнее, Шилох. Они создали бюрократическую аристократию, воссоздали ее, я сказал бы, по образу царской модели. Вы всегда хотели быть аристократом, Шилох. Вы просто неправильно выбрали сторону для своей попытки.

Бродерик сжал подлокотники кресла так, что костяшки его пальцев побелели. В его голосе слышалась едва контролируемая ярость:

– Сэр, управлять должны интеллигентные люди!

– Кто же будет судить о том, что является интеллигентным, Шилох? Было ли интеллигентным то, что ввергло нас в эти неприятности? Видите ли, аристократы могут скрывать свои ошибки только до тех пор, пока эти ошибки достаточно невелики.

Вэлкорт поднялся с кресла и обратился к Бродерику из глубокой тени над лампой.

– Извините меня, Шилох, мне надо пройти в другой кабинет и посмотреть, смогу ли я обнаружить, какие еще ошибки мы можем совершить.

– И вы больше меня не примете?

– Я выслушал ваши аргументы, Шилох.

– Значит, вы не собираетесь воспользоваться преимуществом…

– Я воспользуюсь любым и каждым преимуществом, которое сочту действительно преимуществом! И тем, которое я сочту не угрожающим главной заботе – найти лекарство от этой чумы. Поэтому моя дверь всегда остается для вас открытой, Шилох, когда позволит время. Может быть, вы принесете мне что-нибудь полезное.

Вэлкорт повернулся и вышел из комнаты, подсознательно копируя целенаправленную походку, которую он так много раз видел у Адама Прескотта. В главном холле Вэлкорт захватил с собой одного из своих секретарей и, пока они спешили к Восточной комнате, продиктовал меморандум.

«Альтернатива таким вот Бродерикам – это не позволить завалить себя информацией», – думал он. Нет, альтернатива заключается в том, чтобы окружить себя людьми, которые использовали свою наблюдательность так же, как и он сам. Он знает нескольких таких людей, они могут знать кого-то еще. Этот меморандум был только первым шагом. Осведомленные люди должны найтись… те умные, кто не боится докладывать о неприятных вещах.

Глубокий анализ – это то, что должно происходить без участия Президента. Может быть, необходимость в этом назрела уже давно. И нужно было возникнуть ситуации с чумой, требующей быстрого принятия решений, чтобы победить всех любителей «драм» и выбрать правильный подход.

Хотя в одном Бродерик был прав: найти подходящих людей. Но когда он найдет их, когда он переварит их информацию и примет в соответствии с ней решение, он должен быть уверен, что его распоряжения будут выполнены. Ясно, что власть людей, которых представлял Бродерик, часто превосходила власть временных обитателей Овального кабинета. Она превосходила даже власть людей в других кабинетах, в угловых кабинетах или в больших помещениях в конце длинных холлов, увешанных портретами прошлых президентов. Бюрократы рано научились простой политической истине: «Мы будем здесь и после того, как временные обитатели Овального кабинета будут заменены избирателями».

Время было на их стороне.

Вэлкорт задержался у двери в Восточную комнату. Что ж, чума изменила и это. Времени, которое было в их распоряжении, можно было найти только одно применение – найти путь к выживанию.

39

Я та, которая оскорбила Иисуса старого времени:
Я та, которая лишила детей своих рая!
По праву я должна была быть на кресте.
Не было бы ада, не было бы печали, Не было бы страха, если бы не я.

«Плач Евы», старинная ирландская поэма

Дорога достигла гребня холма у выхода из долины намного правее крытого шифером особняка, чем ожидал Джон. Справа виднелась неглубокая низина рядом с молодыми сосенками, которые постепенно сливались с высокими соснами у дальней вершины. Слева от Джона тянулось метров пятьдесят пологого склона, который плавно сходил в глубокую «чашу» около тысячи метров в поперечнике.

Вилла, высотой в три этажа и с четырьмя площадками, прилепилась к черному скальному изгибу у дальней части «чаши». На лужайке перед зданием пощипывали траву овцы. Двойной ряд тополей с заросшей дорожкой между ними вел к зданию издалека, с правой стороны. Тополя и высокие хвойные деревья частично скрывали находившуюся за ними лужайку.

Западный ветер качал тополя и пригибал высокую траву, пробивающуюся сквозь каменную изгородь у дороги рядом с Джоном. Он повернулся и посмотрел на спутников. Херити поставил одну ногу на изгородь, склонился вперед, упершись в поднятое колено, прислушиваясь. Отец Майкл и мальчик стояли рядом с ним, глядя на пасторальную сцену внизу.