Создатели Империи

Цезарь сам обрисовал свой портрет в «Записках о Галльской войне», которые характеризуют его как мастера слова. Будучи великим, воистину эпическим рассказчиком, он в простейшей форме рисует события, реалии и людей, словом пробуждает их к новой жизни, делает зримым их существование. Этот объемный характер повествования не обходит и личность самого автора, она становится эпической и объективированной. Внешним признаком этого является известная манера Цезаря говорить о себе в третьем лице. Цезарь способен видеть себя на расстоянии. Он не рисует идеал самого себя, не описывает, каким его видели другие, но с той же трезвой деловитостью, с которой художественным словом делает реальными вещи и события, он представляет и самого себя. Когда в 51 г. до н. э. Цезарь опубликовал «Записки о Галльской войне», он как бы бросил свой портрет в гущу острейших политических столкновений, и, конечно же, он должен был иметь политическое воздействие. Но Цезарь стремился к этому политическому эффекту не тенденциозными фальсификациями, не приукрашивающей апологией, а по возможности объективным изображением самого себя. Еще сегодня мы можем представить его сущность, «которая навеки запечатлена в произведениях, созданных этим великим человеком» (Моммзен).

РИМ

В течение долгих лет, проведенных Цезарем в провинции, политическая жизнь в Риме не приостанавливалась, и он все время оказывал на нее влияние. Даже находясь вдалеке, Цезарь был тесно связан с форумом и курией. Цезарь располагал целым рядом агентов. Самым важным являлся Луций Корнелий Бальб, уважаемый гражданин Кадиса; Цезарь привлек его во время своего преторства в Испании, добился для него римского гражданского права и сделал своим постоянным сотрудником. Бальб постоянно осуществлял связь между Цезарем и римскими патрициями, особенно с Помпеем, находясь то в штаб-квартире, то в Риме. Цезарь питал к Бальбу безграничное доверие и ради него предоставил некоторые привилегии его родному городу.

Кроме Бальба, был Гай Оппий, руководитель службы информации, через которого Цезарь получал сведения обо всех политических событиях в Риме. С другой стороны, в штаб-квартире Цезаря существовала особая канцелярия для корреспонденции, которой, по всей вероятности, руководил Авл Гиртий, дополнивший «Записки о Галльской войне» Цезаря 8-й книгой о событиях 51 и 50 гг. до н. э. Цезарь и здесь не знал передышки; во время ночных маршей, при переездах в повозке или носилках рядом с ним всегда сидел писец, которому он диктовал, при этом Цезарь, как это рассказывают также о Наполеоне, мог одновременно диктовать несколько писем.

Все вышеупомянутые люди и многие другие верно служили ему. Он завоевал их верность и любовь своей дружелюбностью, юмором и несравненным шармом, о котором можно судить по некоторым сохранившимся письмам. Служить такому человеку было для них счастьем, как это являлось гордостью для его солдат. В произведениях, которые продолжают описание Цезарем Галльской войны, до нас дошли голоса этих людей, вплоть до фронтового офицера, хотя мы не всегда можем их назвать по именам.

Цезарь постоянно сохранял связь с политическим центром, главным образом для того, чтобы поддерживать контакт с Крассом и Помпеем. Помпей вскоре начал хлопотать о возвращении Цицерона, не в последнюю очередь потому, что Клодий становился все более разнузданным и при случае даже выступал против Помпея и Цезаря. Цезарь дал свое согласие, после того как брат Цицерона Квинт поручился за его лояльное поведение по отношению к триумвирам.

В начале 57 г. до н. э. Цицерон вернулся на родину, и сенат подготовил ему почетную встречу. Еще до этого Помпей получил широкие чрезвычайные полномочия. Бесплатная раздача зерна малоимущим гражданам требовала организованного учета, и народ поручил Помпею заботу о продовольствии (cura annoane). Предоставленная сначала на пять лет, это была чрезвычайная власть с проконсульским рангом, правда, без войск, но действительная по всей империи и с правом распоряжаться учетом, хранением, оплатой, транспортировкой и распределением всех запасов зерна. Из-за этого возвышения или по другим причинам отношения между Крассом и Помпеем испортились; противники-оптиматы из сената сразу же обрели почву под ногами, и существовала угроза, что они продвинутся на высшие должностные посты.