Создатели Империи

В глазах римлян из сенаторской элиты «Деяния» (Resgestae) совершаются только для государства. Поэтому и у Августа все, что касается его частной жизни, остается скрытым, и только в силу необходимости он пишет, что когда через несколько месяцев после убийства Цезаря он вступил в политическую борьбу, ему было 19 лет. Круг замыкается в 76 лет последними словами его завещания. Даже при ретроспективном взгляде его близящаяся к концу жизнь кажется необыкновенной. Она начинается с беспрецедентного, стремительного восхождения к власти. Почти за один год девятнадцатилетний Август (в ноябре 43 г. до н. э.) получает наивысшую власть и становится одним из триумвиров, назначенных для реорганизации государства после отмены конституции. Покойному было достаточно только напомнить о своих политических и культовых должностях, чтобы без лишних объяснений подчеркнуть свой исключительный ранг в политическом обществе римлян. Порой ему трудно сдержаться и не добавить гордо, что в римской истории никогда ничего подобного еще не было, и те или иные меры он предпринял первым.

В каждой строке чувствуется уверенность в себе и удовлетворенность своими свершениями. Сначала он говорит о внешней политике. «Я увеличил территории всех провинций римского народа за счет соседних племен, которые не подчинялись нашим приказам», — такими словами начинается глава. Август предстает собирателем Империи, чьи победоносные войска прошли по миру от Ютландии до Эфиопии. Он вернул Империи безопасность и распространил авторитет своей личной и государственной власти далеко за обозримые границы страны, так что народы до самого Каспийского моря и Грузии искали его дружбы, и даже индийские цари направляли к нему послов. Так Август стал истинным повелителем мира, не будучи, однако, рьяным завоевателем. Покойный хотел войти в историю как великий миротворец, основатель «Мира Августа» (Pax Augusta).

Перечень деяний, написанный от первого лица, свидетельствует не только о гордости за собственные достижения и об их признании политическим сообществом. Его жизнь должна была предстать как самоотверженное служение государству. Он был только «Первым из Граждан» (princeps civium). Даже его дебютное политическое выступление, которое обнаруживает безмерное стремление к власти, было включено в идеологию принципата. Оно написано языком политики, выработанным со времен Цезаря и Цицерона с помощью греческой философии государства. «В 19 лет я по собственному решению и на собственные средства набрал войско, благодаря чему я привел (из рабства) к свободе общество, угнетенное тиранией одной группы». И чуть дальше с указанием года и круга получателей мы читаем об огромных суммах, которые он пожертвовал гражданам Рима и отслужившим свой срок легионерам. Великий строитель, предсказавший однажды, что оставит после себя Рим, который он принял городом из кирпича, городом из мрамора, предоставляет читателям или слушателям право судить о том, сколько сестерциев он вложил в бесчисленные, по отдельности названные культовые и светские здания, и чего ему стоили игры для «народа», служившие не только для праздного времяпрепровождения, но и посвященные богам. Так было испокон веков: богатство высшего политического слоя во славу рода служило всему обществу. Народ ждал этого, и «Первый Человек» по традиции чувствовал себя обязанным совершать такие поступки, которым подражали другие с их более ограниченными средствами. Даже на надгробных памятниках прославлялись такие дары.