Создательница (ЛП)

— И пытается обратить тебя в бегство? — он молчал, поглаживая мои пальцы. — Он не имеет право вмешиваться. Абсолютно никакого права, — сказала я. — Поехали к тебе.

— Тебя ждет твоя мать.

— Только после работы. Она не знает, что я ушла раньше. Кроме того, я же не обещала быть дома в какое-то определенное время. Рядом даже находится мой телохранитель.

Мы остановились на светофоре, и Колин задумчиво забарабанил по рулю.

— Точно ко мне?

— Ну же, — уговаривала я. — Мама мне уже все уши прожужжала о школе да об отце! А мы уже вечность не были наедине.

— Мы сейчас одни.

— В передвигающейся машине. Это не считается.

Я замолчала и заметила, что уголок его рта дрогнул, как будто он пытался сдержать улыбку. Когда я заговорила снова, мой голос был невинным и сладким как сливки.

— Разве что ты боишься остаться со мной наедине.

Он поцеловал меня, быстро и крепко. Как только я снова получила доступ к воздуху, я спросила:

— Похоже, это означает «да»?

— Да и нет. Да, мы можем поехать ко мне. Нет, я не боюсь остаться с тобой наедине.

Я прислонилась к нему и улыбнулась, когда он обнял меня за плечи.

— Хорошо.

Мы не особо разговаривали, пока не добрались до его квартиры. Входная дверь была сделана из новой, тяжелой стали с усиленной рамой. Предыдущую прошлой осенью выбили люди моего дяди. Колин установил эту новую, после того, как зажили его сломанные ребра. Он мог бы превратить здание в крепость, но в действительности нашу безопасность гарантировала только сделка, которую я заключила с Билли. Тогда я была ещё уверена, что смогу найти выход и разработать план, который освободит нас троих — Колина, его сестру и меня. Я пробовала любой подход, который приходил мне на ум, но мы все еще сидели в ловушке и становилось все вероятнее, что нам из неё не выбраться.

— Кофе? — спросил Колин, помогая мне снять куртку. — Если ты его приготовишь, то я разожгу огонь.

— Конечно.

За последние месяцы я привыкла к квартире Колина — настолько, что свободно ориентировалась на кухне, и чувствовала, что это правильно. Так просто. Я подождала, пока он спрячет свой пистолет в закрывающийся на ключ шкаф, а затем притянула его к себе, чтобы ещё раз поцеловать.

Я любила эти короткие, тихие моменты, когда мы были одни и скрыты от остального мира. На данный момент, они были недостаточно частыми, поскольку мама работала меньше, а мне приходилось подрабатывать в Моргане.

Когда Колин обнял меня и с довольным вздохом опустил свой подборок мне на голову, я почти могла представить, что мы совсем обычная пара. Почти.

Он нежно подтолкнул меня по направлению к кофеварке, а сам пересёк гостиную, подойдя к дровяной печи в углу.

Я понаблюдала, как он присел на корточки перед открытой дверцей и начал разводить огонь, а затем взялась за бумажные фильтры и кофейные бобы.

— О чем ещё ты разговаривал с отцом?

— Он хотел знать о твоих планах насчет колледжа. — Он сдвинул слои из газеты, сосновых щепок и бревен. — Уже были новости из НЙУ?

— Пока нет. Кроме того, скорее всего меня не примут. В конце концов, Джилл МакАллистер уже получила место, а ведь обычно берут лишь одну девушку из св. Бригиты.

Он бросил на меня взгляд через плечо.

— У тебя есть альтернативы?

— Конечно.

В последнее время постепенно приходили подтверждения из университетов, в которые я подавала документы на всякий случай — почтовые и электронные письма — даже из колледжей поблизости, но я держала рот на замке, поджидая подходящего случая, чтобы рассказать об этом Колину, потому что все ещё надеялась, что смогу найти выход для нас обоих.

Но сейчас была, как никогда, очень подходящая возможность проложить фундамент. Я сконцентрировалась на том, чтобы налить воду в кофеварку, и не смотрела Колину в глаза.

— Возможно, я пойду в здешний колледж.

Я услышала чирканье спички и как газеты вспыхнув, начали трещать.

— Ты должна уехать отсюда. Это всегда был твой план.

— Ты пытаешься от меня избавиться?

Беспокойство сдавило мне грудь, однако интонация моего голоса осталась беззаботной. Я включила кофеварку.

— Чем дольше ты остаёшься, тем опаснее становится. Если кто-то знает о Форелли столько, сколько знаешь ты, тогда они приходят к заключению, что, либо этот человек будет инструментом, либо он представляет опасность. Ты для них не больше, чем оружие, Мо, и если они не смогут использовать тебя, то устранят. Единственный выход — это покинуть город.

Оружие — им я также стану, если Антон и Кварторы узнают, что представляет собой магия. Я правильно делаю, что молчу. Обо всем.

— Но ты же не поедешь со мной.

— Я не могу.

— Тогда я тоже не могу.

Меня охватила болезненная печаль и угрызения совести. Я обещала Верити, что поеду в Нью-Йорк. Это так долго было нашей мечтой, целью, ради исполнения которой, я много лет прикладывала усилия. Но я уже потеряла человека, которого любила. Я не хотела потерять ещё одного. Я подавила свою неудовлетворённость и уселась на подлокотник дивана.

— Мы оба остаёмся.

Он с шумом захлопнул дверцу печки.

— Нет.

— Ты любишь меня, — сказала я. — Это ведь должно что-то значить.