Создательница

— Не думаю, что они ограничатся этим «отчасти», — сказала я, когда Сумрачные увеличили скорость и с новым пылом направились к нам.

Если Антон вскоре ничего не предпримет, то мы оба умрём буквально за несколько минут.

— Это зависит от того, как их попросить, — сказал он, откинул голову назад и выкрикнул что-то на том же ужасном языке, что использовали Сумрачные. Двое из четверых перепрыгнули через нас и с треском и грохотом приземлились на другой стороне, таким образом преграждая мне путь к отступлению.

Антон обратился ко мне.

— Если я вежливо попрошу их, то они наверняка отстанут от тебя, как раз перед самой остановкой сердца. И это даст мне именно то, что нам нужно.

— Ты можешь с ними разговаривать…

Когда я произносила эти слова, они прозвучали неуклюже и бестолково, такие же бесполезные, как и все мои попытки бежать.

— Ещё лучше, я могу отдавать им приказы. Видишь, какое одолжение я тебе делаю? Если бы мой приказ не сдерживал их, то они уже сейчас набросились бы на твой костный мозг.

Мое сердце пропустило удар, а из-за страха все поплыло перед глазами. Не удивительно, что он не боится. Он уже в течение нескольких месяцев посылал за мной Сумрачных: в парк, когда я надела кольцо Верити, в водонапорную башню, на Аллею, даже на поле для гольфа, когда Паскаль проверял мою связь с магией. Сумрачных не просто притягивала магия, они были его личным эскадроном смерти.

— Ты должна быть мне благодарна, Плоская.

Теперь в его голосе больше не было жестокого юмора. Он говорил на полном серьёзе. Он ожидал благодарность. Он сделал ещё шаг по направлению ко мне и схватил за запястье. Связь с Люком стала холодной и неактивной. Мою руку принизила боль.

— Я жду.

— Спасибо.

Мои губы сформировали слово, но с них не сорвалось ни звука.

— Так-то лучше, — кивнув, сказал он. — Я хочу знать о тебе и магии. Есть что-то, что ты ещё никому не рассказывала, какая-то истина, о которой знаешь только ты.

Я лихорадочно замотала головой. Магия во мне скорчилась, и я закрыла глаза и попыталась успокоить нас обеих. Но все, что я видела перед глазами, это Сумрачных, напавших в переходе на Верити и вспомнила, с какой легкостью они откинули меня в сторону. Антон грубо схватил меня за подбородок, заставил поднять лицо вверх, и я открыла глаза.

Его горячее дыхание, пахнущее кислятиной, коснулось моего лица.

— Ты же так ценишь свободу воли. Теперь ты можешь ее продемонстрировать. Я хочу знать про магию все: что ты можешь делать с её помощью, почему ты выжила. И ты мне всё расскажешь. Но я предоставлю тебе выбор. Я могу сотворить Раскол: ты будешь вести себя тихо и позволишь мне вытянуть все секреты из твоего умненького разума. Или я могу натравить на тебя Сумрачных. Медленно, потому что тебе понадобится воздух, чтобы рассказать мне правду.

Его рука соскользнула к моему горлу, и он сдавил. Перед глазами появились черные точки.

— Хоть это и вызовет «Восхождение», но это не будет проблемой. Как там говориться, двух мух одним ударом?

Он отпустил меня, и я упала на землю, хватая ртом воздух, в то время, как снежная жижа намочила куртку и джинсы. Сумрачные подобрались ближе. В воздухе висел сильный запах крови, как от паленного железа. Я поспешно отползла в сторону, но один из них вытянул руку и схватил меня за куртку. Ткань куртки порвалась, и я снова упала.

Я сглотнула желчь, которая появилась во рту. Внутри меня бунтовала магия, и я только при помощи силы воли пыталась заставить её прорваться, чтобы сжечь Антона и Сумрачных. Я видела, какой урон могла нанести грубая магия. Ведь теперь, когда мы обе были в опасности, она могла защитить нас!

Но хотя она билась внутри о мои вены, я никак не могла найти способа выпустить её.

Антон держал меня обоими руками и своей магией, так что мне хотелось кричать. Да я и начала кричать: вдохнула ночной воздух, почувствовала, как расширилось горло, но звук затих, прежде чем достиг моих губ, потому что в одно и тоже время раздался другой крик, нечеловеческий, и голова Сумрачного пролетела над нашими головами и тяжело приземлилась на крышку ближнего мусорного бака.

— Если ты ещё хоть раз тронешь ее, то здесь скоро будут убиты не только мухи!

Люк стоял там, где двор переходил в улицу, у его ног тело Сумрачного, в то время, как рубиновое пламя танцевало вокруг лезвия меча. Символы, что были выгравированы на плоской стороне лезвия, казалось светятся золотом, и я чувствовала содержащуюся в них силу: голод, вызванный гневом. Люк вышел вперёд, уклонился от вытянутых когтей Сумрачного, воткнул меч по самую рукоятку ему в грудь, а потом рванул вверх, разделяя гнилую плоть пополам.

— Мышонок?

Я подавила рыдания.

— Со мной всё хорошо.

Антон с искажённым лицом резко повернулся к Люку и выкрикнул оставшимся Сумрачным приказы. Они пронеслись мимо нас к Люку и его пылающему мечу позабыв, что я тоже ещё здесь.

Я ещё никогда не видела такой ярости на лице Люка, как у берсерка, но мы всё равно были в невыгодном положении, особенно когда я почувствовала, что Антон использует следующую Линию. Энергия вскипела, и на его ладони образовался тёмно-синий свет.