Созерцатель

— Кака-а-ая, — проворчал он. — Та самая, что начинается, когда входишь под церковные своды. Духовная!.. Она, Андрюха, не затихает ни на секунду. Боевые действия ведутся непрестанно. Шаг вперед — два назад. Всё, как на плотском плане, только более изощренно: пули, осколки, ядовитый газ, грязь, гной, кровь — и много, много раненных и убитых! Вот ты недавно встал на этот путь и пока стоишь на запасном пути в составе только что укомплектованного полка. Еще пара-тройка лет, первая призывная благодать уйдет, и ты по гроб жизни будешь воевать за каждый миг того счастья, в котором сейчас купаешься, как в океане. Чуть на копейку сделаешь чего-нибудь доброго, как приходит счет на миллион, и ты оплачиваешь его по полной программе. Думаешь, чего ради старый индюк на фанту подсел?

Раньше-то я к этим удовольствиям был вполне индифферентным. В главке столько зарабатывал, что перепробовал всё что можно в лучших ресторанах Москвы, Праги и Софии. Пресытился! Мне бы давно успокоиться и перейти на стариковский кефир с овсянкой, а тут прилипла ко мне эдакая страсть позорная. Страм! — вздохнул старик. — А всё почему? А потому что, сидя еще в начальственном кресле, успел в собственность матери-Церкви вернуть несколько храмов. Чего мне это стоило — отдельный разговор. Так вот после этого, так называемого, успеха, видимо, чтобы не превознесся и не пал от духа гордости, Господь попустил мне нести крест позора и всеобщих насмешек. Ведь у нас пьют все, и все как один любят поиздеваться над пьющим человеком. Так ты старику фанты купишь?

— У меня другое предложение, Федор Семенович, — сказал я. — Пригласили меня в один рассадник девичьей красоты. Так я предлагаю туда, для разнообразия, визит нанести. Чтобы сразу одним махом два вопроса решить: и ваш, и девичий. Вы как?

— А это еще лучше! — воскликнул светский лев. — Я молодежь люблю, особенно женского пола. Идём.

Мы заглянули в универсам, где долго выбирали французское вино и йогуртовый фруктовый торт, из тех, что не портят дамам фигуры. Потом подумали и на всякий случай прихватили хлебного вина — для старика, по его сугубой просьбе.

По дороге в торговый центр я позвонил по сотовому и предупредил дам, что мы идем в гости. Из трубочки прозвучало «милости просим, всегда рады». Пока шли, рассказал старику, как я с ними подружился.

Как-то вызывает меня начальник и говорит:

— Зарплата у тебя неплохая, а одеваешься, как бомж. Я тебе премию выписал, так ты уж приоденься, чтобы за тебя стыдно не было.

Иду я с этой премией в наш торговый центр, обхожу магазины и выбираю для себя «Балтийский стиль». Во-первых, там обнаружилась по-настоящему добротная и стильная одежда, которая шьется не в Китае или Турции, а в странах Балтии. Во-вторых, меня там приняли как родного, вежливо, гостеприимно. Моему приходу там искренне обрадовались. Девушки продемонстрировали столько разных вещей! Другие бы психанули и нагрубили, а эти — сама вежливость, само терпение. Казалось, что они были заинтересованы в том, чтобы подобрать именно то, что не дорого, мне идет, чтобы я остался довольным.

Но и это не всё. Девушки там были настолько красивы, будто их набирали в модельном агентстве. В первый раз я покупал себе куртку. Перемерял штук двадцать. Выбрал одну из космической ткани, не горючей, не гниющей, не рвущейся и при этом тонкой и бархатистой. Но стоила она пятнадцать тысяч! Тут спускается директор, вежливый такой господин, спрашивает:

— За сколько вы бы хотели ее купить?

— Ну, — говорю, — за полцены.

Он кивает головой и велит девушкам:

— Отпустите за полцены. Пусть это послужит началом большой дружбы.

Девушки — нет чтобы огорчиться по поводу потери своих комиссионных, — обрадовались! Наконец-то им удалось угодить покупателю! На прощанье, директор закрыл магазин и велел накрыть на стол, чтобы отметить обновку и знакомство. Мне это всё понравилось, и стал я туда заходить почаще.

Дальше — больше. Девушки звонили мне и сообщали о прибытии из Бенилюкса новой коллекции. Примеряли мне что-нибудь и советовали купить:

— Вам это идет, вы в этом такой элегантный господин!

Я смотрел на ценник и охал:

— Дорого!

Тогда они звонили мне через две-три недели и приглашали в гости. Я выбирал торт полегче и приходил к закрытию магазина. Девушки запирали дверь, ставили чайник, выставляли чашки-ложки — и мы разговаривали. Оказывается, несмотря на красоту, а может именно благодаря ей, у них обнаружилась куча-мала проблем. Тут и конкурс на поездки заграницу, и домогательства мужской части начальства, и ревность мужей и болезни деток. Ну, поплачутся девушки в мою кожаную жилетку, попьют чайку, а потом вскакивают и радостно объявляют:

— А теперь померьте еще раз тот льняной норвежский костюмчик, который вам в прошлый раз понравился.

Надеваю, восхищаюсь и осторожно одним глазком читаю ценник. А там вместо двадцати тысяч — всего-то две.

— Ну как, — спрашивают, — эта цена вас устроит?

— Еще бы!