Читаем Созерцатель полностью

В маленьких гранёных стаканчиках у каждого едока искрилось рубиновое домашнее вино, кисловато-терпкое, пахнущее солнцем и степью. В тот день мы все обгорели! Лица стали бордовыми – только белые зубы и белки глаз сверкали. Тетя Валя протянула Лене тюбик с кремом, и она по очереди помазала отца, мать, меня и брата. Когда длинные пальцы красавицы касались моего лица и плеч, я буквально таял от счастья. А запах того крема под названием «Детский» до сих пор считаю самым изысканным и постоянно держу в ванной у зеркала, в стаканчике с бритвой и зубной щеткой.

Во время чаепития дядя Гена рассказал, что греки проживали на черноморском побережье Крыма с древних времен, еще до Александра Македонского. А после турецкого нашествия сам Александр Суворов руководил их переселением на территорию нынешней Украины. Греки до сих пор живут в этих краях общинами, поддерживая национальные традиции. Многие так же восстанавливают родственные связи с исторической родиной, для чего им позволено иногда выезжать в Грецию и принимать оттуда гостей. Конечно, это всегда связано с большими хлопотами, но ради родных чего не сделаешь!

 Потом еще рыбачили и купались, а Лена водила нас с Юрой на родник в лес. Оказывается там, в глубине острова, стоял настоящий заповедный лес с дубами, березками, соснами, осинами и тополями. А в самой чаще леса из-под струящегося песка бил ключом источник прохладной чистой воды, аккуратно обложенный тремя рядами камней. Вот уж мы напились! Да еще и с собой прихватили в трехлитровой банке, которую тут называли «баллоном». Вдруг ближе к вечеру собрались и внезапно тронулись в путь. Дядя Гена вспомнил, что у него недалеко отсюда живет старинный друг. Поехали к нему в гости на дальний хутор в плавнях, что на юге острова Хортица. Друга дома не оказалось, зато его мать-старушка нас не отпустила: да как же это гостей да борщом не накормить!

 И вот мы сидим в старинной хате-мазанке под камышовой крышей с открытыми настежь оконцами, во дворе тявкает старая псина, квохчут куры и ворчат индюки, где-то далеко мычит корова. Под окнами цветут пышные пионы, от которых в хату вливаются сладкие воздушные волны. В центре стола – глиняный горшок с бордовым борщом. Мы по очереди деревянными ложками зачерпываем густое душистое варево и на кусках хлеба-паляницы доносим до рта, хлюпаем, закатывая глаза от удовольствия, а баба Христя ходит вокруг, гладит каждого по голове, хвалит за хороший аппетит: «яки ж ото вы у мэнэ добри диты», вываливает в борщ пол-литра сметаны, а мы смеемся, мокрые от пота, выступившего на лбах и черпаем, черпаем безумно вкусный борщ.

Потом была степь! Мы вышли посреди бескрайнего раскаленного пространства и пешком по серебристому ковылю, по духмяной полыни, осторожно обходя колючий осот и огромный двухметровый татарник с шипами, шлепали по направлению к одиноко стоявшему дереву. Снизу, от нагретой серой земли, поднимался жар, от растений исходили густые тревожные запахи, справа у горизонта серебрился Днепр, сзади клубилась поднятая нами рыжеватая пыль, сверху безжалостно пекло солнце, а над нами кружила парочка коршунов, вероятно, считая этих беспомощных двуногих созданий внизу своим плотным ужином. Наконец, мы подошли к раскидистому дереву шелковицы. Юра забрался на нижнюю ветку и собственным весом прижал её к земле, а мы срывали мягкие плоды, похожие на крохотные грозди винограда и отправляли в рот. Потом я сменил Юру, позволив и ему насладиться дарами природы. Скоро наши руки и губы окрасились в бордовый цвет. Тетя Валя заставила нас по очереди умыться водой из «баллона» с мылом, «чтобы так до конца жизни не осталось». Потом Лена попросила отца позволить ей сесть за руль, и вот мы едем по степи, а наш суровый водитель, вцепившись в баранку и вытянув шею, с визгом восторга, под чутким отцовским руководством несёт нас по голой степи со страшной скоростью в десять километров в час, хотя ей, наверное, кажется, что на спидометре все сто десять.

Потом Лена вернула руль отцу и попросила его отвезти нас с Юрой на Ждановскую набережную, потому что она жуть как соскучилась по городскому пляжу. Родители уехали домой, а мы купались, лежали на белом песке. Здесь отовсюду доносились провоцирующие запахи еды: домашней колбасы с чесноком, котлет, малосольных огурцов, жигулевского пива, пончиков. У нас снова разыгрался аппетит, поэтому Юра посчитал на пальцах: пикник с мусакой был завтраком, борщ у бабы Христи – обедом, так что нам пора ужинать – и сбегал в павильон, принес раков, пирожки с капустой, которые мы запивали холодным лимонадом в запотевших бутылках, играли в волейбол, снова купались. К Лене подошли такие же как она кареглазые красавицы, они стали бродить по берегу по щиколотку в воде и тихо говорили о чем-то своём, девичьем… Мы с Юрой и еще двое парней, с которыми пришли подруги Лены, зорко следили, чтобы ни дай Бог! – никто не посмел даже косо взглянуть на наших девушек, а уж тем более обидеть, мы были готовы в любую секунду сорваться и броситься на обидчика, кем бы он ни был.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Свод (СИ)
Свод (СИ)

Историко-приключенческий роман «Свод» повествует о приключениях известного английского пирата Ричи Шелоу Райдера или «Ласт Пранка». Так уж сложилось, что к нему попала часть сокровищ знаменитого джентельмена удачи Барбароссы или Аруджа. В скором времени бывшие дружки Ричи и сильные мира сего, желающие заполучить награбленное, нападают на его след. Хитростью ему удается оторваться от преследователей. Ласт Пранк перебирается на материк, где Судьба даёт ему шанс на спасение. Ричи оказывается в пределах Великого Княжества Литовского, где он, исходя из силы своих привычек и воспитания, старается отблагодарить того, кто выступил в роли его спасителя. Якуб Война — новый знакомый пирата, оказался потомком древнего, знатного польского рода. Шелоу Райдер или «Ласт Пранк» вступает в контакт с местными обычаями, языком и культурой, о которой пират, скитавшийся по южным морям, не имел ни малейшего представления. Так или иначе, а судьба самого Ричи, или как он называл себя в Литве Свод (от «Sword» (англ.) — шпага, меч, сабля), заставляет его ввязаться в водоворот невероятных приключений.В финале романа смешались воедино: смерть и любовь, предательство и честь. Провидение справедливо посылает ему жестокий исход, но последние события, и скрытая нить связи Ричмонда с запредельным миром, будто на ювелирных весах вывешивают сущность Ласт Пранка, и в непростом выборе равно желаемых им в тот момент жизни или смерти он останавливается где-то посередине. В конце повествования так и остаётся не выясненным, сбылось ли пророчество старой ведьмы, предрекшей Ласт Пранку скорую, страшную гибель…? Но!!!То, что история имеет продолжение в другой книге, которая называется «Основание», частично даёт ответ на этот вопрос…

Алексей Викентьевич Войтешик

Приключения / Исторические любовные романы / Исторические приключения / Путешествия и география / Европейская старинная литература / Роман / Семейный роман/Семейная сага / Прочие приключения / Прочая старинная литература