Сожаления Рози Медоуз

– Почему? У Сэмми, которая иногда делает мне эпиляцию, двое детей и четыре рабочих утра в неделю. Разве она не успешнее меня? Она общается с людьми, выходит из дома и зарабатывает деньги. Короче, делает куда больше, чем я в этой богом забытой сельской идиллии! Конечно, если Анна и Хлоя прибегут из школы и заявят: мамочка, мы хотим стать епископами и пилотировать самолеты, я отвечу: конечно, милые мои, это очень похвально, но хотите ли вы иметь детей? Потому что если у вас будут дети, как вы собираетесь воспитывать их и одновременно вести «Боинг-747» в Стамбул пять раз в неделю, или следить за паствой? Нет, нет, цыплятки мои, отложите в сторону свои заявления о поступлении в университет; вместо этого идите лучше на курсы парикмахеров, потому что лишь тогда вы сможете иметь все и сразу!

– Как ты цинична.

– Безусловно. Но я не огорчаюсь. Этот цинизм оттого, что мне скучно до смерти, Рози, и оттого, что я умная. Я прекрасно выполняла свою работу, но сейчас я не работаю, а мое место заняли люди, менее способные, чем я. Но я не огорчаюсь, потому что мне не о чем жалеть, у меня нет повода кусать локти. Я сама сделала выбор, приняла решение, никто не делал этого за меня. Я сама виновата, что мой выбор оказался неверен. Я ошиблась с выбором экзаменов, университета, карьеры, ошиблась с выбором… – Она замолкла.

– Мужа?

– О, я не знаю. Да. Нет. Как знать? Посмотрим правде в глаза: если бы я не вышла за Майлза, то вышла бы за кого-то, очень на него похожего. Меня с рождения запрограммировали на брак с богатым презентабельным симпатичным парнем, таким как Майлз. А ты меня знаешь, я никогда не выбивалась из стереотипа. Она вздохнула.

– И что в этом плохого? – воскликнула я, подумав: о господи, да некоторые женщины кому хочешь глаза выцарапают, чтобы соответствовать такому стереотипу, в том числе и я!

– Ничего, – терпеливо ответила она. – Ничего плохого в Майлзе нет, он милый. Надежный, спокойный, дружелюбный, веселый Майлз. Это со мной что-то не так. Я чувствую себя запертой в клетке, я так разочарована, и иногда мне просто хочется вырваться.

– Но спутаться с Майклом, господи! Почему именно с Майклом, черт возьми?

Она пожала плечами:

– Мы думаем одинаково. Он чувствует то же, что и я, его тоже отупляет идиллия нашей жизни. Нестерпимая слащавость возвращений домой, к ошкуренным сосновым дверям, спагетти болоньезе и двум с половиной детям.

– Но он же такой…

– Мерзавец?

– Да!

– Это правда, зато в постели он бог.

– О! – (Я оторопела.)

– Извини. Твоя мещанская добродетель уязвлена, не так ли? Такие милые девочки, как мы, не должны даже задумываться об этом, да? Может, на самом деле он и не так хорош, по крайней мере с Элис. Порочная, тайная сущность интрижки будит в человеке зверя. – Она вызывающе вздернула подбородок и взглянула на меня. – И во мне тоже разбудила, если хочешь знать.

– О! Ну ладно. – (Я не была уверена, что мне хочется знать подробности.)

Она обернулась, откинула голову и энергично почесала затылок, глядя в окно. Я заметила, что ее глаза сияют. Горят. Я откашлялась.

– И Майкл был единственным, с кем у тебя… ну, ты понимаешь…

– С кем у меня был роман?

– Да.

– Нет.

– Ох, Филли!

– Ох, Филли! – Она обернулась и просияла. – Да не бойся ты, не такая уж я неразборчивая, не надо тащить меня сдавать анализы на СПИД и тому подобное. Был еще один человек, еще до Майкла. Но он был слишком молод, влюбился по уши и подобрался ко мне слишком близко. Мне этого не хотелось. Он слишком многого от меня требовал. Логичнее было бы от него отделаться, потому что это было безумие: он жил очень далеко, и мне приходилось проводить все время в дороге, два часа добираться до Лондона ради десятиминутного свидания со сладким мальчиком. Нет, Майкл подходил мне идеально. Он обитал неподалеку, но не постоянно; не хотел, чтобы я бросила Майлза, как тот, другой, и к тому же, думаю, вовсе не был в меня влюблен. Когда начались проблемы, он расстроился, конечно, но слишком уж наш роман затянулся. Мне становилось скучно. Нет, – задумалась она, – Майклу во мне нравился только секс.

– И тебе в нем тоже.

– Вовсе нет. Конечно, секс был неплох, но на самом деле меня привлекала – даже захватывала – опасность. Одно неверное движение, и все это – она обвела рукой комнату – канет в пропасть. Развеется в дым. Дом, муж, даже дети – я словно играла со своей жизнью в русскую рулетку. Я чувствовала себя живой. Чувствовала кровь в жилах. Все равно что в операционной, когда твой палец лежит на кнопке, от твоей руки зависит все, и ты знаешь – одно неверное движение, и у тебя на столе труп. Или коматозник.

– Я бы с ума сошла, – воскликнула я.

– Еще бы, Рози. Но в тебе же никогда не было инстинкта убийцы, не так ли?

– Нет… наверное, нет.