Сожги в мою честь (ЛП)

– В такие периоды кризиса моя мысль обращается в сторону людей, чей бизнес испытывает трудности. И на ум приходят сфера питания и недвижимость.

– Мм… Во второй гипотезе, вероятно, речь пойдет об одном из моих собратьев?

– Да, о собрате иудейского вероисповедания. Раз вы читали газету, то знаете, что разыскивается раввин.

Вайнштейн поморщился: такой связи он не усматривал.

– Немногие в нашем бизнесе посещают синагогу, комиссар. Раввин – святой человек, не думаю, что он может совершить убийство. И мои единоверцы тоже, я ручаюсь за их честность. Да и зачем им убивать Бонелли?

– Чтобы расширить сферу своего бизнеса… Но хватит о ваших друзьях… Я слышала, что турки пытаются попробовать новенькое, – солгала Антония. – Клубы, казино – хорошая штука, но почему не взяться и за строительство? Реальное предположение, у них достаточно рабочей силы, готовой вкалывать. С торговлей продуктами дела идут неважно… А они-то как раз специализируются по жратве.

– Заманчивая возможность, согласен… Вы подразумеваете кого-то конкретно?

– Нет, прежде всего надо прошерстить уголовные дела.

Вайнштейн выглядел все более взвинченным. В этом туре «кошек-мышек» с приличным уровнем игроков он проигрывал с разгромным счетом. Нехватка козырей могла недешево обойтись. И, напряженный – невооруженным глазом была заметна его тревога – он открыл свои карты, чтобы получить чуть больше информации:

– По вашему мнению, комиссар, как отреагируют корсиканцы?

– Чтобы узнать это, надо бы с ними потолковать.

Ответ его оглоушил. Разговор ни о чем – Вайнштейн больше ничего не понимал. Разве прусак не уверял его, что у полицейских была встреча с корсиканцами?

– А вы с ними еще не виделись?

– Расследование ведет полиция Дижона, на каком основании я стала бы их опрашивать? БРБ не должна путаться под ногами… Хотя…

Божественное озарение! Ставки повышались, но сыграть надо – дело того стоило. Антония подошла к Вайнштейну, склонилась, как будто желая доверить секрет.

– Вот что сказал Жак: если А, нанесший удар, сможет убедить, что виновен Б, корсиканцы вылечат Б лекарством «вендетта». Но если корсиканцы не поведутся на развод, тогда сам А замаринует Б с острой подливкой. В обоих случаях Б был да весь вышел, а под шумок А заграбастает рынок – на паях с корсиканцами.

Ошеломленный, Вайнштейн дополнил условия задачи.

– Мм… Из этого следует вывод: Б должен заглянуть вперед и предупредить события.

– Или быть начеку. Если бы я знала, кто такой этот Б, посоветовала бы ему потолковать со мной, прежде чем свершится непоправимое… отчего на БРБ обрушится весь геморрой… Мне оно без надобности, у бригады и без того работы под завязку.

Разговор подошел к концу или почти подошел. Антония поднялась, ожидая самого последнего вопроса. Он не мог не прозвучать.

– Ладно, покидаю вас, мсье Вайнштейн, благодарю, что уделили время… Обращайтесь безо всяких, если кто-то вызывает у вас сомнения. Какие-нибудь новые сведения помогли бы моим коллегам из Дижона спасти жизни людей.

– Да, разумеется.

Вайнштейн пожал ей руку, озабоченный, находящийся мыслями где-то далеко отсюда.

– По поводу сомнений, комиссар – в вашей бригаде служит капитан Мишель Нанси?

– Нанси как город? Нет, абсолютно точно.

– Вы уверены?

– Слушайте, мсье Вайнштейн, я знаю всех своих людей… Почему вы спрашиваете?

– Просто так, кажется, при мне упоминали это имя. Если бы такой полицейский действительно существовал, я бы предложил держать связь через него. Фамилию Нанси запомнить легко.

– Да нет, это ошибка, вам придется продолжать помнить мою фамилию.

Антония ликовала: у неисправимого серба язык висельника.

От переводчика.

Производство шелка в Лионе и восстание лионских ткачей

В Европу – как и в Россию – изначально шелк поставляли с Востока. Успехом он пользовался невероятным: не только парадные одежды, но также ризы священников, и даже обои во дворцах, – все изготовлялось из этой нежнейшей и прочнейшей материи. В Лион, стоявший на пересечении торговых путей, драгоценные куколки шелкопряда попали вскоре после того, как купцы начали развозить их по всему миру и продавать – нет, не на вес золота, а много дороже! Первые опыты создания лионского шелка относятся приблизительно в середине XIII века. В конце XVI – начале XVII века Генрих IV Наваррский со свойственной ему решимостью приказал бесплатно раздавать все необходимое для разведения шелкопряда. Но более всего лионским ткачам помог своим указом, изданным в 1531 году, король Франциск I: его повелением ткачи освобождались от налогов, а Лиону даровалась привилегия снабжать шелком другие города. Благодаря шелкоткачеству Лион процветал и разрастался.

Знаменитые на весь мир платки «Эрмес» производят из лионского шелка.

К сожалению, именно шелк, создавший славу и благосостояние Лиона, принес ему и неисчислимые бедствия. В начале Великой Французской Революции зажиточные лионцы приняли сторону роялистов, после чего город был осажден революционными войсками конвента, после долгой осады взят и приговорен к уничтожению. К счастью, комиссары конвента все-таки не стали проявлять излишнего рвения в исполнении приговора.