Сожгите наши тела

Какое-то время мы сидим молча. Я чувствую, как Тесс напрягается и от ее тела исходит тревога. Она о чем-то думает. Я хочу спросить – о чем, но она только что помогла мне успокоиться, и я могу сделать для нее то же самое. Если она захочет поговорить, я ее выслушаю. Я не стану допытываться. Тем более сейчас, когда мне самой многое нужно переварить.

Я прибежала к Миллерам, руководствуясь чистым инстинктом. Я думала только о том, чтобы оказаться за пределами Фэрхейвена. Где угодно, только не там. Но вопросы рвутся с языка, толпятся во рту в ожидании своей очереди, а Тесс может помочь мне с ответами.

– Ты нормально выбралась из участка? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Это мне надо спрашивать тебя.

Я вспоминаю девушку в морге, вспоминаю, как Коннорс наблюдал за мной, пока я ее рассматривала. Какой шок вызвал у меня рассказ о Кэтрин и каким невозмутимым было его лицо по сравнению с моим. Он знал. Вышла ли эта история за пределы маминого поколения? Достигла ли ушей Тесс?

– Я узнала про пожар в абрикосовой роще, – говорю я. – И про Кэтрин. – Это проверка, такая же, как с бабушкой: сумеет ли она солгать мне в лицо?

Тесс хмурится и слегка приоткрывает рот.

– Про кого?

– Про нее все знают. – Мой голос звучит слишком резко, на грани срыва. – Я понимаю. Тебе необязательно притворяться.

– Нет, серьезно. О чем ты?

Я позволяю ее искренности пройти через себя, ослабить узел у меня в груди. Я ведь и сама знаю, как легко некоторые вещи выпадают из поля зрения. Прячутся на верхней полке в запертой комнате. Джо – часть фаленской истории. Кэтрин – кусочек прошлого, убранный с глаз долой.

– У моей мамы была сестра-близнец, – объясняю я и могу поклясться, что изумление на лице Тесс искренне. – Я наткнулась на ее имя в документах, а потом спросила бабушку, и она сказала, что Кэтрин умерла. Но она солгала полиции. И я просто… – Я роняю голову на руки, накрываю ладонями закрытые веки. – Ничего не сходится.

– То есть как? Что не сходится?

Девушка в морге. Отсутствие слова, которым ее можно описать. Сестра, кузина – ни одно из них не подходит.

– Коннорс показал мне тело, которое нашли в полях.

Тесс наклоняет голову набок, и в ее ресницах вспыхивает солнце.

– И как это связано с Кэтрин?

Дневник Кэтрин, набросок с рентгена. Декстрокардия в отчете из морга.

– Я точно не знаю. Но я постоянно встречаю ниточки, которые тянутся из прошлого в настоящее. Соединяют одно с другим. Вот только…

– М‐м?

– Я думала, что та девушка – дочь Кэтрин, – говорю я. Теперь эти слова звучат как-то глупо. – Моя кузина. Но она выглядела моей ровесницей, и, даже если Кэтрин родила ее сразу после отъезда моей мамы, даже если бабушка все это время каким-то образом скрывала ее существование, черт, да даже если она просто пришла из ниоткуда, в ней было кое-что странное. – Я вздыхаю, уставившись на руки. – Ее тело. Она была… как бы объяснить. Жуткая.

– В каком плане? – Тесс подается вперед. – На шоссе она выглядела нормально. В смысле, нормально для трупа.

Я фыркаю и, хотя Тесс все еще напряжена, ловлю в уголке ее рта проблеск триумфа. Она хотела меня рассмешить. Жаль, что в этом нет ничего даже отдаленно смешного.

Путаясь в словах, я пытаюсь описать Тесс то, что видела. Вытекшие на щеки глаза. Странные шрамы на ноге.

– Коннорс спросил, не случалось ли мне видеть такое раньше. Я, конечно, не видела, но он продолжал на меня пялиться и ждать. Боже, в этом городе все считают, что я знаю что-то, чего не знают они.

– Ну, – медленно говорит Тесс, – кто-то наверняка что-то знает.

– Да, но…

– Я имею в виду Веру. – В ее глазах мелькает огонек, и у меня сводит от страха живот. – Говоришь, она сказала тебе, что Кэтрин умерла? Откуда ей знать, если тела так и не нашли?

Меня интересует тот же вопрос. Но, когда его задаю я, в моем голосе нет такой восторженности.

– Просто знает, и все. – Именно этот ее жадный интерес заставляет меня произнести эти слова. Заставляет вступиться за бабушку, заслуживает она того или нет. – В конце концов, пожар случился у нее на глазах. Может, тело сгорело дотла или…

– А может, никакого тела не было, – перебивает Тесс. – Может, Кэтрин действительно сбежала. Может…

– Хватит, – говорю я предостерегающе. Это не какая-то байка. Это не твое.

– А может, это Джозефина погибла, – продолжает она, заводясь все больше, – а твоя мать на самом деле Кэтрин.

Наверное, я бы засмеялась, если бы не плотный ком гнева, распирающий мне горло. Прекрати играть в эти игры, Тесс. Для меня это не шутки.

– Так, все, – говорю я. – Повеселились, и хватит. Прекрати.

– Я думала, мы пытаемся докопаться до правды.

– Докопаться до правды, – рявкаю я, – а не выдумывать всякую чушь.

– Да ладно тебе. – Она пихает меня локтем. – Не злись, я же просто…

– Просто что? – Я встаю, и она поднимает на меня круглые, почти испуганные глаза. – Просто препарируешь мою семью?

Она примирительно поднимает руки, словно это должно меня успокоить. Вместо этого я закипаю еще сильнее.

– На кой черт вообще поднимать эту тему, если для тебя это просто развлечение?