Сожжение Просперо

— В такой атмосфере на содержание углерода полагаться не приходится, — возразил Хавсер. — Прибор ошибается. Кроме того, посмотри, в каком они состоянии. Они окаменели.

— Образцы испорчены атмосферным воздействием, — настаивал Мурза.

— Возможно и то и другое, не так ли? — заметил Хавсер.

— Ты только взгляни на это место! — воскликнул Мурза, раздраженно разводя руками.

— Значит, это как раз то, что ты предполагал? — спросил Хавсер. — Тайные религиозные обряды, проводимые на задворках беотийского общества, или определенная традиция, санкционированная Йеселти?

— Я не знаю, — признался Мурза. — Но все это сооружение построено ради охраны чего-то. Надо вызвать сюда экскаватор. Мы должны добраться до пространства позади статуй.

— Мы должны изучить, описать и осторожно переместить статуи. Потребуется не одна неделя подготовки, прежде чем мы сможем приступить к подъему статуй…

— Я не могу ждать так долго.

— Извини, Навид, но по-другому нельзя, — сказал Хавсер. — Статуи бесценны. И об их сохранности мы должны позаботиться в первую очередь.

— Да, они бесценны, — согласился Мурза.

Он шагнул к молчаливым и мрачным богам усыпальницы. Молодые члены экспедиции следили за ним, не отводя взгляда. Некоторые даже вскрикнули, когда он шагнул на основание алтаря, осторожно поставив ногу, чтобы не сдвинуть ни одной чаши с подношениями.

— Спускайся, Мурза, — сказал один из старших сотрудников.

Мурза поднялся на вторую ступеньку, и его лицо оказалось почти на одном уровне с глазами богов.

— Они бесценны, — повторил он.

Он поднял правую руку к лицу ближайшей статуи и показал на сверкающие глаза из лунного камня.

— Взгляните на эти глаза. Это ведь самая важная деталь, не так ли? Они о многом могут рассказать.

Он через плечо оглянулся на встревоженных зрителей. Хавсер, несмотря на защитную маску, был уверен, что Мурза улыбается.

— Навид, спускайся, — попросил он.

— Посмотрите на глаза, — продолжал Мурза, игнорируя его приказ. — В любое время они означают одно и то же, верно? Ну же, это так просто! Отвечайте!

— Защита, — смущенно пробормотала одна из младших членов экспедиции.

— Я тебя не слышу, Йена. Говори громче!

— Глаз — это самый древний и наиболее разноплановый в культурном отношении символ, отводящий беду, — произнес Хавсер, надеясь добраться до сути и положить конец фокусам Мурзы.

— Правильно, — сказал Мурза. — Кас знает. Спасибо, Кас. Глаз оберегает. Его используют для защиты. Его ставят, чтобы отогнать зло и несчастье и сберечь самое драгоценное. — Его палец обвел контур глаза. — Мы видели это много раз, только в самых разных вариациях. Обратите внимание на пропорции! Контур глаза, линия брови — это может быть стилизованной формой назар бонсука[14] или уаджета,[15] что не так уж далеко от Ока Провидения, гордо сияющего на большой печати Объединительного Совета. Это предостерегающие боги, нет никаких сомнений.

С этими словами он спрыгнул с алтаря, не сдвинув и не задев ни одну из чаш.

— Предостерегающие боги, — повторил он. — Держись подальше. Не приближайся.

— Ты закончил? — спокойно спросил Хавсер.

— Кас, у них зрачки из обсидиана, — возбужденно продолжал Мурза, направляясь к Хавсеру. — Посмотри вблизи, как я, настрой свои линзы, и ты увидишь, что они резные. Точка в центре и круг по краю. Тебе же известно, что это такое.

— Циркумпункт,[16] — тихо ответил Хавсер.

— И это означает?.. — не унимался Мурза.

— Все, что угодно. Солнечный диск. Золото. Окружность. Монаду. Диакритический знак. Атом водорода.

— Ох! Йена, помоги ему, пожалуйста! — вскричал Мурза. — Он такой непонятливый!

— Глаз бога, — нервно проговорила молодая женщина. — Всевидящее око.

— Спасибо, — поблагодарил ее Мурза и уставился в лицо Хавсера. Его глаза сверкали даже сквозь тонированные линзы. — Он приказывает не подходить. Держаться подальше. Я вижу тебя. Я читаю в твоей душе. Я могу обратить задуманное тобой зло на тебя. Я знаю, что у тебя на сердце. Я способен преградить тебе путь, ибо я есть сила, я знание и я защита. Статуи действительно бесценны, Хавсер, но это предостерегающие боги. Они что-то охраняют. Насколько же ценно это «что-то», если ради его защиты поставили бесценные статуи?

На некоторое время все замолчали, и лишь кто-то беспокойно переступал с ноги на ногу.

— И все это одна семья, — негромко произнес Хавсер. — Это представители династического рода. Скульптурный портрет. Нельзя не заметить в них определенные различия в росте и расположении, что определяет семейные отношения, иерархию и зависимость. Самые высокие фигуры на верхней ступени — мужчина и женщина — наиболее величественные. Ниже располагаются дети, возможно два поколения, с собственными семьями и свитой. Первый сын и первая дочь выступают из общей группы. Да, это скульптурное изображение династии. Семейный портрет.

— Но глаза, Кас! Что ты скажешь о глазах?

— Я согласен, это оберегающие символы. Но что они охраняют? Что может быть более ценным, чем статуи бога-короля и его королевы и их божественных сыновей и дочерей, выполненные из нефрита и золота?