Сожженная карта

Видимо, она наскоро привела себя в порядок: матовая гладкая кожа, легкие отметинки веснушек — лицо вновь обрело свою обычную свежесть, волосы приглажены щеткой. Что это? — сознательное стремление выглядеть женственной или, наоборот, манера поведения — скорее проявление настороженности, желание скрыть истинное лицо… все равно эффективность ее ухищрений сомнительна… благодаря косметике эта женщина становится словно прозрачной — слишком отчетливо раскрывается ее сущность. Застланный туманом город давней Мечты… задохнувшийся в молочном тумане далекий город, переполнявший меня страстным желанием еще до того, как я стал таким, как сейчас, город, который я помню спустя много-много дней… но именно благодаря рамке он выглядит пейзажем, и может быть, потому, что я считаю его пейзажем, он и кажется прозрачным?.. а если убрать рамку — один туман… и сколько ни трогай рукой, по непрозрачности он ничуть не уступает железобетонной стене… не обольщайся, пока нет никаких доказательств, что эта женщина не сообщница… неожиданно в ушах звенит слабый женский крик, тот, что я слышал на берегу, и из тумана выплывает маленькая, как кусочек луны, разделанная туша, с которой капает черная жидкость…

Она прошла мимо книжной полки, положила плащ на угол стола и, расправив газету, протянула ее мне, а сама села на тот же стул, что и вчера, но приняла несколько иную позу — теперь линия, разграничивающая книжную полку и лимонную штору, проходила у ее правого уха. Хрупкое ухо, готовое от грубого прикосновения рассыпаться на мелкие кусочки, как фарфор… некоторым захочется, наверно, уберечь его, другим — расколоть… к какому, интересно, типу принадлежал он?..

— Это газета, но…

Сложенная пополам и еще вчетверо спортивная газета. Бросается в глаза, что она рваная и затертая, правда меньше, чем спичечный коробок. Вдруг красные иероглифы: «Всепобеждающий меч гнева. Еще шаг — и убийца». Это статья о реслинге.

— От четвертого июня?.. он, видно, долго носил ее с собой…

Переворачиваю страницу — статья о профессиональном бейсболе. Ниже — подробная реклама лекарства от простуды. Третья страница наполовину заполнена фотографиями улыбающихся молодых певцов и сплетнями об их любовных похождениях. Внизу небольшие обведенные рамкой объявления по тысяче иен за строку. Требуются рабочие, сдаются номера в гостинице, производятся финансовые операции, сдаются квартиры и прочая смесь… смесь, за исключением объявления о продаже собаки, касалась исключительно венерических болезней, лечения бесплодия или предотвращения беременности. Последняя страница — результаты и прогнозы бегов и автомобильных гонок; программы радио и телевидения и реклама фильмов. Внизу на три колонки объявления о наборе рабочей силы. Лишь одно объявление о розыске пропавшего без вести, но оно как будто не имело к нему никакого отношения.

— Она и раньше была такая рваная? Или, может быть, вы слишком часто рассматривали ее?

— Да, я тоже трогала, но… — и отведя взгляд от газеты и спокойно посмотрев мне прямо в лицо, — но рваная она была и раньше.

— Когда ваш муж последний раз надевал плащ? Наверно, не помните.

— Не знаю, как это назвать, безалаберностью или предусмотрительностью, но он почти всегда оставлял его в машине. Когда бы ни пошел дождь — всегда под рукой, говорил он… если бы муж не собрался продавать машину и специально не принес плащ домой, я бы, наверно, даже не вспомнила о его существовании.

— Машину? Продал машину? Когда?

Непроизвольно перейдя на тон допроса, я стал понуждать ее к ответу. Но женщина, нисколько не растерявшись и поглаживая пальцами угол стола, будто сомневаясь в чем-то:

— За день до этого, а может быть, за два… во всяком случае, плащ он принес, пожалуй, за неделю до продажи машины… положил в чемодан и забыл…

— Но вчера вы говорили совсем другое.

— Возможно… странно, не правда ли?

— Ведь я же спрашивал, действительно ли машина в ремонте, и вот…

— Значит, это муж мне так сказал.

— Куда девалась машина, брат должен был знать, зачем же вам понадобилось говорить неправду?

Не зашел ли я слишком далеко? Загнав заявительницу в угол, из которого ей не выбраться… сам натворил — сам и расхлебывай… и это не ловушка, расставленная преднамеренно. Но и стена, к которой, казалось, прижата женщина, для нее не большая преграда, чем размокшая бумага… чуть смущенная улыбка…

— У меня уж такое обыкновение — говорить, что на ум придет… вобью себе что-нибудь в голову… вот и сегодня полдня весь дом обыскивала… точно в прятки играла — и в платяном шкафу, и даже за книжным шкафом искала… мне казалось, что он превратился в червячка… и тогда я намазала на бумажку мед и положила ее под кровать.

Губы ее дрожат, дыхание прерывается. Мне кажется, что она вот-вот расплачется, я даже растерялся.

— Собственно, то, что вы неохотно сообщаете сведения, наносит ущерб нам обоим. Вы не только направляете меня по ложному следу, но и несете из-за этого напрасные расходы. А что за человек купил эту машину?