Сожженные дотла. Смерть приходит с небес

— Я-то справлюсь, — сказал он двусмысленно, — но проклятый долг штаба дивизии — дать разрешение артиллерии на открытие огня. Это единственное, что я от вас хочу! — Его голос стал резким. — Моя рота должна заметить, что для нее что-то делается. Остальные три роты моего батальона переподчинили другим частям. У меня больше нет подкрепления. Поэтому артиллерия должна ответить на огонь. Из-за того, что у нее нет разрешения штаба дивизии на открытие огня, я и звоню. И я буду звонить вам до тех пор, пока цел кабель. Будьте в этом уверены, нравится вам это или нет!

— Шнитцер, не будьте ребенком, — снова послышался щелчок, — три часа ночи. По-вашему, я должен будить денщика генерала, чтобы тот передал ему ваши пожелания? Что он ответил, я уже передал. И это не значит, что я каждый раз буду будить генерала, когда вы позвоните. Вы не знаете обстановки в полосе дивизии. Вы смотрите на вещи только со своей точки зрения. Вы — в центре. Но здесь… — Голос в трубке усилился и закричал (что, однако, зависело от передачи): — Именно здесь все идет по установленному порядку! Из-за вас я не собираюсь его нарушать.

— Так, — сказал майор мрачно, — тогда у меня только один вопрос!

— Пожалуйста.

— Я разговариваю со штабом дивизии или с санаторием?

— Как, извините? — Голос в трубке доносился, как из-за стены.

— Ничего. — Майор положил трубку.

Помещение освещал огонь пожара. В дверях показался силуэт человека.

— Что вы хотите?

Тонкое пение в воздухе усилилось до гудения. По крыше свистело и гудело. Посреди улицы взорвался снаряд.

— Что вы хотите? — повторил майор. Высоко взлетевшая земля градом забарабанила по крыше.

Фельдфебель доложил о прибытии, как будто его вызывали. Он отошел на два шага от двери и встал в свете пожара.

Майор уставился на него, как на необычайное явление:

— Фельдфебель!

— Так точно, господин майор.

— Что делается на опорном пункте?

Фельдфебель медлил. Майор смотрел на его дрожащее лицо, схватил со стола бутылку и протянул ему:

— Выпейте сначала!

С деревенской улицы приближался крик, усиливался, приобретая жалобный оттенок:

— Санитар! Санитар!

Солдат бежал мимо дома. Фельдфебель откупорил бутылку. Пил жадными глотками. Свет пламени отражался на его лице. Прошло довольно много времени, прежде чем он оторвался. Тогда он посмотрел на майора, как будто тот ничего не говорил.

— Ну? — Командир больше уже не мог сдерживать своего нетерпения.

— Русские наступают, — ответил фельдфебель, как бы объясняя свое появление здесь.

Майор медлил. Он все еще ждал доклада. Но фельдфебель продолжал упрямо молчать, тогда он стал задавать наводящие вопросы:

— Что докладывает ваш командир роты?

— Так точно… — Фельдфебель оглянул помещение, начал потеть.

— Вы что, больны? — спросил майор.

— Нет… Может быть… да.

— Да вы с ума сошли! — сказал майор. — Как, впрочем, и все мы.

Как доктор, он взял фельдфебеля за запястье, почувствовал горячечный пульс. Над косточкой он задел холодный корпус часов.

— Итак, сейчас, пожалуйста, подробности. Соберитесь. Вы доставили первое сообщение с опорного пункта. Рота держится?

— Не знаю, — жалобно ответил фельдфебель.

Перед домом разорвался снаряд. По комнате пролетела ударная волна. Казалось, что балки обвалятся. Потянуло дымом. Оконные рамы выбило, и они упали на пол. Майор протер от пыли здоровый глаз. В комнате вперемешку лежали топографические карты, осколки стекла и бумаги. Фельдфебель сидел на корточках.

— Вас ранило? — спросил майор.

Фельдфебель встал:

— Сообщение от командира роты. После сильной артподготовки противник перешел в атаку на опорный пункт. Рота удержала позиции, но срочно просит подкрепления.

Майор пристально посмотрел на него:

— Послушайте, ведь мы не на маневрах! — Он с силой махнул рукой в воздухе, как будто ударил плетью. — Скажите мне, ради бога, какими силами атакуют русские? Атакуют они с танками или без, достаточно ли у нас боеприпасов и каковы потери? Расскажите мне все, что видели до своего ухода, — майор запнулся. — А скажите-ка, когда же вы на самом деле ушли из роты?

Фельдфебель едва заметно вздрогнул:

— У меня остановились часы.

Майор тряхнул головой. С улицы кто-то закричал:

— Где тут сборный пункт для раненых?

Майор повернулся к окну, увидел беспомощную перебинтованную голову. За ней в дыму — другой солдат с рукой на перевязи, опирается на палку.

— Из какой части? — спросил майор.

Раненный в голову солдат различил погоны, подтянулся:

— Пехотный полк Хартмана. Пулеметчик ручного пулемета.

— Когда вы покинули часть?

— Почему я покинул часть?

— Когда! — крикнул на него майор. — Я спросил: «Когда»!

— Чуть больше получаса назад, господин майор.

— Ваша часть примыкает к высоте справа?

— Так точно, господин майор!

— Значит, вы не могли покинуть свою часть всего тридцать минут назад.

— Нет, господин майор. Нас подвез вездеход.

— Когда началась русская атака?

— Около одиннадцати часов ночи, господин майор.

— Атака, а не артиллерийский огонь!