Сожженные мосты

В следующее мгновение пуля ударила Мусу в грудь, отшвыривая его назад, прямо к контейнеру. Любого другого человека попавшая в грудь пуля сорок пятого калибра убила бы — но она отрикошетила от лежавшего у Мусы в нагрудном кармане телефона со стальным корпусом и только ранила его. Физически ощущая ужас, разлитый в душной тесноте контейнера и понимая, что времени уже нет — он пополз по бетонным блокам к стоящему на постаменте ядерному взрывному устройству. Кнопки немедленной активации там не было — но никто не мешал ему задать новое время на таймере. Окровавленными пальцами, чувствуя, как его стремительно покидают силы, и туманится разум, он сбросил время и набрал новое — пять секунд. В этот момент стальная дверь контейнера с шумом распахнулась — и Муса еще успел повернуться лицом к смерти.

— Аллаху Акбар!

Когда у одного из противников термооптический прицел, а у другого его нет — получается не честный поединок, а профессиональное убийство. Но в данном случае было не до чести и Дуэльного кодекса — уроды, на которых я охотился, пролили столько крови, что ничего другого кроме пули они не заслуживали. Иногда для решения проблемы нужна именно пуля — и если мне не удастся ее решить, тут на несколько миль в округе останется радиоактивная пустыня.

Его я нашел и увидел почти сразу, он стоял у контейнера с открытой дверью. Только один — но рассуждать было некогда. Оружие было совсем незнакомым, а если оружие незнакомо — стреляй в центр мишени, не пытайся выцелить голову, можешь промахнуться. Так и я сделал — выстрелил, и увидел, что человек пошатнулся, шагнул назад и упал прямиком в контейнер. А потом — начала закрываться дверь. Больше я стрелять не стал — понятно, что находится в контейнере и что может случиться, если хоть одна пуля попадет туда, куда ей лучше не попадать.

Забыв про снайперов, про наступающий спецназ, про возможность быть подстеленным самому я побежал вперед, так быстро, как только мог. Разницы, подстрелят меня сейчас или мы все здесь сваримся в радиоактивном котле через минуту — не было.

У контейнера, привалившись спиной к стене, сидел человек, я не знал кто это, не знал, жив он или мертв — и потому дважды выстрелил в него, мертвым можно считать только того, кого ты убил лично, да еще и убедился в том, что он мертв. Убеждаться времени не было, я рванул на себя дверь контейнера, прекрасно сознавая, что меня там может встретить выстрел в лицо. Но какая теперь разница — подохнуть сейчас, или чуть позже от ядерного взрыва. Если этот парень доберется до кнопки и нажмет…

Он лежал у самого взрывного устройства, опираясь на него. И даже не пытался выстрелить в меня, видимо сделал свое дело.

— Аллах Акбар!

Я выстрелил — и террорист повалился на бетонные блоки как кукла. Готов.

А рядом с ним лежал кто-то еще, кто-то связанный — и я даже понял кто. Времени не было совсем — по левой ноге хватило как будто колуном, закружилась голова, но дело я сделал. Уже падая, я нажал на спуск автомата и перерезал лежащего пополам длинной очередью.

Просьбу Государя Императора Российского Николая, моего старого друга еще по Крыму — я выполнил. А теперь — на все наплевать…

Падая, цепляясь свободной рукой за дверь контейнера, я видел, как ко мне бежит вооруженный до зубов североамериканский спецназовец.

Вторая группа, состоящая из нескольких человек, наконец, достигла линии контейнеров. Разбившись на пары, они рванули в лабиринт, прикрывая друг друга.

Нервы, конечно же, у всех были на взводе — свет, а потом темнота, непонятный обстрел, которому они подверглись — и при этом никого не зацепило, доклады снайперов о наличии посторонних, да еще и возможное наличие гражданских делало предстоящую задачу архисложной. И потому, когда двое бойцов спецотряда увидели около открытого контейнера вооруженного и стреляющего человека, долго размышлять они не стали. Один из стрелков вскинул автомат и выстрелил неизвестному в ногу, после чего один остался на месте, держа неизвестного под прицелом и готовый выстрелить уже на поражении, а второй побежал вперед, подбежав, отбросил ногой автомат неизвестного. Но дело было уже сделано…

— Какого черта здесь произошло, лейтенант?

— Сэр, мы увидели этого человека, у него был автомат, направленный в сторону контейнера, и я принял решение обезвредить его, но без максимального ущерба, сэр.

— А остальные?

— Остальные были уже мертвы, сэр, когда мы подошли…

Обутые в ковбойские сапоги ноги у моего лица сдвинулись с места.

— У вас в отряде есть медик?

— Да, сэр, капрал Каро.

— Пусть он поможет этому человеку. Он нам еще пригодится живым.

— Так точно, сэр!

Конечно, мне есть за что благодарить этого лейтенанта. Мог бы выстрелить в колено, попал бы — и я всю оставшуюся жизнь ходил бы с палочкой. Тут хоть и была задета кость — но нет ничего такого, чего не может вылечить медицина. Даже полевая.