Сожженые дотла (ЛП)

Я хочу вцепиться в его огромную руку, чтобы попытаться убрать ее с меня, но взгляд в его глазах заставляет меня подумать дважды об этом. Не могу ничего поделать, но мне кажется, что это своеобразная проверка. «Я никогда не причиняю вреда девушкам, и никогда не сделаю тебе больно». Он хочет посмотреть, доверяю ли я ему. Благодаря медицинским фактам, мне известно, что если он пережмет мне сонную артерию, то через восемь секунд я потеряю сознание. Если же он продолжит пережимать ее еще дольше, всегда есть шанс заработать повреждение мозга или смерть. Но...

Требуется вся имеющаяся сила воли, чтобы заставить мои руки скользнуть вверх по телу Зета, размещая их так далеко от моего горла, как только это возможно. Проявление доверия, которое не проходит незамеченным. Зет приподнимает свои брови в одобрении и удивлении, я не уверена, но он предпринимает попытку замедлить свои движения. Он пристально смотрит, когда с силой вдалбливается внутрь меня, жестко толкаясь в мое тело, убеждаясь, что я могу чувствовать всю его длину, когда его член проникает и выскальзывает из моей киски. Я едва могу дышать, но мне больше не страшно. Как только я принимаю решение не бояться, понимание, что меня могут задушить, становится... возбуждающим. Ограниченное количество кислорода, что он позволяет мне вдыхать — достаточно, чтобы видеть четко — создает головокружительную, ненормальную пульсацию в моей голове. Мои чувства на грани; жар его языка на мне, его зубы оцарапывают чувствительную кожу моих сосков, создается ощущение, что он оставляет пылающие искры везде, где прикасается. Сейчас я веду себя наиболее бесстрашно, чем когда-либо. Опасный мужчина держит в своих руках мою жизнь, и я наслаждаюсь этим. И если быть откровенной с самой собой, то я просто обожаю это.

— Черт. Черт! О мой гребанныйгосподиясейчаскончу, Зет!

Он обещал мне, что это будет ощущаться хорошо. Но это ощущается, даже лучше, чем просто хорошо. Забудьте фейерверки. Это ощущается, как гребаная взрывающаяся атомная бомба внутри моей головы. Я пытаюсь сдержать крик, но не могу контролировать его. Так как мое горло сжато, это не имеет никакой разницы. Я едва могу издавать хоть какие-то звуки.

— Черт побери, девочка! Да, вот так! Продолжай, продолжай, Кончи для меня, Слоан. Кончай, сильно.

По напряжению в голосе, которое он пытается сдерживать, мне становится понятно, что это не продлится долго… Я уверена в этом. Я тянусь между нашими телами и нахожу то, что я искала. Беру в ладонь его яйца и легко сжимаю, нежно лаская их, свободной рукой стискиваю его задницу, стараясь, чтобы он глубже проник в меня. Я словно опустошенная раковина после оргазма, слабая и истощенная, но приоткрываю глаза достаточно, чтобы иметь возможность наблюдать за ним. Со стиснутыми зубами, Зет вколачивается в меня и издает рык, когда достигает освобождения.

Он замирает на мгновение и затем падает поверх меня, тяжело дыша. Обе его руки скользят по моим бокам, опускаясь от моего горла, и я делая свой первый глубокий вдох, должно быть, не меньше, чем за три минуты.

И затем происходит что-то невероятное.

Мы засыпаем.

Глава 4.

Слоан

Когда я проснулась? Было темно. На самом деле темно. Словно за окном полночь. Я понимаю, что так долго спать — это плохо, прежде чем вспоминаю причину. Где я, кем я, восхитительный секс, и все события прошлой ночи. Приподнимаюсь на локтях, делая глубокий вдох в попытке успокоить свое заходящееся сердце. Я опаздываю куда-то. Опаздываю на работу. На самом деле чертовски опаздываю.

— О господи, который час? — Ночные смены превращают тебя в кого-то ненормального. Для меня вполне привычно просыпаться после захода солнца, не различая, я пришла, или мне нужно уходить. Но затем понимаю, что я говорю с кем-то. С кем-то, кто находится со мной в кровати. Вот эта часть на самом деле не обычная.

Зет Мейфэйр лежит на спине, одна его рука покоится на лице. Другая рука лежит поперек тела, пальцы касаются живота, а чуть ниже простыня закручивается вокруг северной части его тела в тугой узел. Со всей нашей активной «деятельностью» постельное белье на резинке куда-то исчезло, а я спала обнаженная на голом матрасе.