Созидая Бога (СИ)

Когда-то я мечтал пожить в барской усадьбе в России восемнадцатого века, но, наверное, это не моё. Попав впервые в Тайланд, в его влажную духоту, я понял — здесь я жил, у экватора, здесь хочу и остаться. И как на долгие десять лет оказался в Надыме, не пойму до сих пор….

Млечный Путь начал тускнеть, туман сгущаться. Надо мной пролетела большая птица и каркнула, как ворона. Затылком я почувствовал холод. Земля остыла. И у экватора бывает не жарко. Главное тепло внутри нас, это тепло души. С ним нигде не пропадёшь.

Я приподнялся и сел. Песок подо мной стал влажным, почти мокрым. Запал моей эйфории иссяк, пора возвращаться к Элен. Хорошо, когда есть куда возвращаться, и когда тебя ждут. Счастлив тот, кто не расстаётся с этой иллюзией до конца дней.

Понял ли я Брандо? Почему он уединился здесь посреди океана? Не знаю. Сдаётся мне, что он попросту стал никому не нужен. Так бывает в конце жизни, да и роли ему предлагали не по таланту. А может ещё проще — в старости он разучился ладить с людьми.

Всё может быть. Рано или поздно мы расстаёмся с иллюзиями. Иногда узнаём такое, что лучше бы и не знать. Любимая женщина расскажет вам при расставании, что ваш сын, это не ваш, и что в самых патетических местах, когда она содрогалась от сладострастных конвульсий в ваших объятиях, то представляла не вас…

Всё так, но пока длится процесс, пока жизнь продолжается, пока бьётся от нетерпения сердце, не надо думать о таких вещах. Пусть по-прежнему она будет для вас самой необыкновенной женщиной, а вы — её единственным мужчиной.

Вот и у меня в памяти остался молодой и красивый Брандо — Стэнли Ковальски, из «Трамвая «Желание», а не старый дон Корлеоне из «Крёстного отца».

Наверху, не попадая зуб на зуб, я нырнул в душевую. Пошарив в темноте, включил горячую воду. Шум льющейся воды разнесся по всему дому. Я посмотрел вверх, над куполом появилась розовая дымка. Скоро утро. Я не хотел никого будить, поэтому вздрогнул, когда увидел в проёме дверей женский силуэт.

«Где ты был, — раздался голос Элен, — я не сплю уже два часа».

Потом в постели я прижался к ней, но всё равно долго не мог согреться и унять дрожь. Элен целовала мои руки и пыталась, словно одеялом укрыть меня своим телом. Её грудь и живот были такими горячими, что я понемногу согрелся.

«Не исчезай, — шептала она, — не делай так больше. Я люблю тебя. Мне всё в тебе нравится: как ты ходишь, как говоришь, как ты смотришь на меня. Мне даже нравится, как ты молчишь. Ты молчишь не просто так, ты о чём-то думаешь. Но редко обо мне, я это знаю. Ты думаешь о чём-то важном, но я в это важное не вхожу. Иногда я так хочу тебя, что не могу удержаться. Я вижу тогда в твоих глазах испуг. Ты прости меня за это, прости за то, что я такая, какая есть. Я не в меру пылкая и страстная, но такая я только с тобой, и в этом твоя заслуга. Я не понимаю, что случилось со мной, ведь ещё совсем недавно я была другой. Прошло несколько дней с тех пор, как мы вместе, а я уже не могу без тебя.

Когда тебя нет, и я сплю одна в родительском доме, со мной всегда твоя футболка. Я нюхаю её, и мне кажется, ты рядом. Иногда я одеваю её вместо ночной рубашки и сплю в ней. Тогда мне кажется, что я в тебе, и ты меня оберегаешь. Ты сделал меня слабой, я не была такой. Я всегда добивалась поставленных целей и была независимой. Теперь мне этого не хочется, я хочу быть слабой, зависеть от тебя, но, главное, чтобы ты всегда был рядом. А ты оставил меня одну и ушёл ночью к океану. Что мне оставалось думать?

Если ты улетишь в Россию, я полечу за тобой, и если ты меня не возьмёшь к себе, я буду жить где-нибудь рядом на улице и замёрзну там на вашем холоде».

Я посмотрел на неё с нежностью, не хотелось думать, что это просто слова.

Как-то однажды, когда мы уже готовились спать, Элен вдруг замешкалась с расстёгиванием лифчика, что-то случилось с застёжкой. Она попросила меня помочь. Я помог, и расстегнуть и снять, и мне даже показалось, что с застёжкой всё было в порядке. Просто Элен захотелось проверить, полностью ли я в её власти. Но это было лишним, потому что в этом уже не сомневался я сам.

Я тогда лёг не сразу, а долго стоял и смотрел на неё. Элен, в своей наготе была невероятно прекрасной, настоящей богиней..

Мне вообще почему-то всегда казалось, что женщина внешне выглядит лучше, чем мужчина. Не в смысле — красивей, красота у каждого пола своя, а как бы — эстетичней, притягательней. На женщину можно смотреть и любоваться. Не зря ведь художники и скульпторы во все времена рисовали и лепили женщин, а не мужчин, и, вдобавок в основном, без одежды. Поэты и писатели не отставали от них и тоже воспевали их красоту.

Мне и сейчас кажется, что женщина — это необыкновенное создание, призванное украшать нашу жизнь. Я ещё до сих пор не отделался от мысли, что их надо добиваться, завоёвывать, что они сами всегда решают, быть им с мужчиной или нет. И мне почему-то никогда не приходило в голову, что женщины тоже хотят секса, и порой больше, чем мы.