Созидая на краю рая (СИ)

– Почему ты не сказала мне? – встав и быстро подойдя ко мне, спрашивает он. В его глазах смертельная обида и боль. Я вижу, как ему больно, и хочу утешить. Если бы только дело не касалось меня и происходило всё это не здесь и не сейчас.

– Что не сказала?

– Почему ты не сказала мне, что у тебя есть сын, Белла? – спрашивает он, и мне кажется, моё сердце пропускает пару ударов.

Он узнал.

Мне конец…

========== Глава 31 - Ожидаемое ==========

Смотрю на Эдварда и не верю в происходящее. Нет, нет, нет! Он не мог узнать, не должен был!

И тут в сознание врезается всё объясняющая мысль – он учредитель клиники. Он в любом случае узнал бы всё, если не сейчас, то чуть позже…Чёрт, почему я не пересмотрела документы? Почему я не подумала лишний раз?

Моё подсознание грустно смеётся, мягко напоминая, что во время принятия решения мне было явно не до раздумий. Существовала лишь одна цель, которая сейчас почти достигнута. Ещё чуть-чуть. Ещё пару часов…

Всё не может сорваться на финише этого тернистого двухлетнего пути!

Он же не сделает ничего, так ведь?

Ох, только не это…

Ну, пожалуйста, Эдвард, пожалуйста!

Теперь я не хочу видеть Эдварда, не хочу о нем думать и знать. Естественно это все пропадает тогда, когда я стою в его кабинете, и он зло смотрит на меня.

– Почему ты молчишь? – уже тише спрашивает мужчина, и я чувствую его растерянность. Воистину, перепады его настроения мне не уловить.

Каллен то зол, то растерян, то грустен, то весел. Я не успеваю за ним!

Сглатываю и зажмуриваюсь, пытаясь остановить подступающие рыдания.

Наверное, выгляжу я совсем плохо: дрожь теперь сильнее бьёт моё тело. Не знаю – от ужаса или от прохладного кабинета после душной комнаты ожидания?

– Если бы сказала… – выдавливаю я, и голос предательски дрожит. Моё сознание предчувствует, что дело принимает очень опасный оборот. Если Каллен решит что-то сделать с Тони…

– Если бы ты сказала, сейчас бы не было проблем! – он в сердцах ударяет рукой по деревянному столу, и я вздрагиваю. Он снова в припадке гнева.

– Мне нужны были деньги…

– Настолько, чтобы спать со мной из-за них? – в его голосе отвращение. Отвращение ко мне? Или к самому себе?

– Я люблю его. Он мой сын, – поднимаю голову, храбрюсь и пронзаю Эдварда убийственным взглядом. Он действительно не понимает, что значит любить собственного ребёнка? Что значит вообще «любить»? Неужели он настолько бесчувственен?

– Из-за детей такого не делают…

– Откуда тебе знать? – вскрикиваю я, когда кровь приливает к лицу. Мне становится жарко, несмотря на дрожь. – Откуда тебе знать, что можно сделать для своего ребёнка?

– Для меня никто такого не делал… – он прикрывает глаза и шумно втягивает воздух, произнося эти слова на выдохе.

Я замираю, словно ударенная плетью.

В голове крутится смысл сказанных им слов, и я отчаянно пытаюсь придумать какое-нибудь другое значение. Но нет, смысл лишь один…

– А отец? – на секунду забывая про сложившуюся ситуацию, тихим шёпотом спрашиваю я.

– Какой, к чёрту, отец, Белла! У меня его толком и не было никогда! – орёт он, и когда я заглядываю в изумрудные глаза, боль, таящаяся в них, заставляет комок рыданий в горле подобраться ближе. Пытаюсь совладать с эмоциями, но ничего не получается.

– Ты обманула меня… – подводит итог он, уходя от темы про своё детство и беря чувства под контроль, пряча под замок. Теперь передо мной снова бесчувственный тиран. – И понесёшь наказание…

Наказание? Какое наказание?

Сейчас вся собранная во мне храбрость, вся та мощь, которой обладает материнская любовь и вся справедливость, когда-либо узнанная, собираются вместе, придавая сил.

Слёзы отступают, а сочувствие к Эдварду испаряется.

Сжимаю губы и, придавая взгляду уверенность и враждебность, быстрым шагом пересекаю комнату и оказываюсь лицом к лицу с Калленом.

Он смотрит на меня со странным интересом, пусть и прикрытым гневом.

– Если ты хоть пальцем тронешь моего сына, – начинаю я чётко, но в то же время громко и злостно. – Я убью тебя своими же руками. Мне плевать, сколько с тобой будет охраны или киллеров. Ты не посмеешь навредить моему сыну! – смотрю ему в глаза, хотя и на целую голову ниже.

Он возвышается надо мной, а изумрудные глаза впиваются в мои. Он чего-то ждёт. Чего ещё?

И в то же время вижу в уголках его глаз вперемешку с удивлением ещё и скрытое восхищение. Кем? Мной?

Он действительно ничего не знает о материнских чувствах?

– Я не сказал, что наказание коснётся твоего ребёнка, – медленно проговаривает он через минуту. – Я сказал, что накажу тебя!

На сердце мигом становится спокойно. Энтони в безопасности. Он ничего ему не сделает…

Но одновременно с облегчением приходит боль. Эдвард собирается наказать меня. Я-то думала, что после нашего недавнего разговора он в чём-то изменился. Мне показалось, я разглядела его положительные черты, увидела его с другой стороны. Неужели я ошиблась?

О, нет…

– Накажешь? – поднимаю на него смиренный взгляд, когда слёзы возвращаются, и комок рыданий тоже. Голос дрожит больше, чем моё тело. Сегодня у меня одно из самых сильных нервных потрясений в жизни.